Уникальное прочтение музыкальной поэзии романа Михаила Шолохова

«Тихий Дон» невозможно представить без шуток-прибауток, пословиц и поговорок, меткого словца и неповторимой поэзии русских, казачьих песен, которые осязаемыми нитями пронизывают всю художественную ткань повествования, исподволь раскрывают внутренний мир героев, их душевное состояние и даже физический настрой на действия и поступки.

…Мои детство и юность прошли в Верхнем Дону. Казачьи напевы услышал раньше, чем научился читать букварь. Все больше про войну, о том, как казаки уходили в чужие дальние края, а казачки ждали и ждали их возвращения… Отец мой весь израненный вернулся с фронта в мае 1944 года.

Совсем по-иному зазвучали тогда для меня и песни. Особенно после Великой Победы, когда мы смогли вдоволь наесться хлеба, выпеченного на капустных листьях, из зерна, полученного отцом в колхозе на трудодни. Не припомню откуда, но отец привез «Тихий Дон»: в одной книге все четыре тома. (Позже наша семья подарила это уникальное издание музею М.А. Шолохова). Стал украдкой читать роман и был потрясен знакомыми мне песнями. Потом судьба так сложилась, что за тридцать лет не раз посчастливилось встречаться с автором в станице Вешенской, куда я пришел «учиться на учителя». Два и три раза слышал, как песни из романа «играл» сам автор эпического творения. Такое невозможно забыть! Сам Михаил Александрович, оценивая поэзию народного творчества, на одной из встреч в станице Вешенской с волнением говорил: «…Какой пласт мудрости! Какое сокровище для литературы! Для всего могучего родного языка».

Напомню только один эпизод из «Тихого Дона», чтобы понять, как переплетается судьба героя эпопеи и героев народной поэзии. Григорий Мелехов после госпиталя возвращается в имение Ягодное к своей ненаглядной любимой Аксинье. Его опаленную войной душу до слез теребит до боли знакомая казачья песня «А из-за леса блестят копия мечей».

«…Неизъяснимо родным, теплым повеяло на Григория от незнакомых слов давнишней казачьей и им не раз играной песни. Щиплющий холодок покалывал глаза, теснил грудь. Жадно вдыхая горький кизячный дым, выползавший из труб куреней, Григорий проходил хутор, – вслед ему неслось:

На завалах мы стояли, как стена.
Пуля сыпалась, летела, как пчела.
А и это за донские казаки –
Они рубят и сажают на штыки.

«Давно играл я, парнем, а теперь высох мой голос и жизни песнь обрезана. Иду вот к чужой жене на побывку, без угла, без жилья, как волк буерачный…», – думал Григорий, шагая с равномерной усталостью, горько смеясь над своей диковинно сложившейся жизнью…».

Михаил Александрович не только любил слушать и слышать казачью, русскую песню, но и сам в кругу семьи, родных и близких друзей-товарищей умел играть удивительные поэтические творения вольного народа. Писатель хранил в памяти десятки фольклорных сочинений. И не только Верхнего Дона. Шолохов не просто оберегал народные сокровища, но и всячески старался увлечь земляков, дальних и ближних соседей. И искренне радовался, когда созданный им в станице Вешенской в тридцатые годы прошлого века казачий хор привез в Москву казачьи песни и тепло был встречен столичными слушателями.

Старожил станицы Вешенской казак Г.В. Кривошлыков вспоминал, как «в 42-м году, примерно в феврале, М.А. Шолохов вернулся с фронта на несколько дней в родной дом, рассказывал, как дела на фронте, что был у Сталина и тот сказал, что придется еще области две сдавать, но потом наступит перелом и победа будет за нами… Время было тревожное, войска наши отступали, но Шолохов говорил о победе уверенно, спокойно. Даже предложил песню сыграть… Любил Шолохов казачьи песни. «Из-под тоненькой беленькой блузочки…» – вот эту попросил он нас сыграть… Потом и другие. А когда все разошлись, сказал: «Давай с тобой споем: «На речке было, братцы, на Камышинке…» Долго мы ее играли. Кончится песня, а Шолохов начинает ее снова. Через несколько дней Вешенскую начали бомбить…» (Во время налета фашистов во дворе своего дома от осколка бомбы погибла мать писателя).

Михаил Александрович многое сделал для того, чтобы в репертуаре ансамбля песни и пляски донских казаков постоянно звучали песни-жемчужины Тихого Дона. Как-то руководитель ансамбля Анатолий Квасов был приглашен в дом в станице Вешенской. Писатель лестно отозвался о высоком мастерстве артистов коллектива, просил низко поклониться всем участникам искрометного концерта, а потом стал с хитринкой – осторожно, как это он умел делать! – гнуть березку в свою сторону:

– Молодцы твои парни и девчата! Настоящие казаки и казачки! А вот ты их держишь на голодном пайке…

Помню, Квасов смутился в недоумении, а Шолохов продолжал:
– Маловато ты своим мастерам истинно казачьих песен подбрасываешь. А ведь из глубины старинной такие чистые родники бьют… Бери и играй в свое удовольствие и людям на радость. Вот приглядись к этой жемчужине.

Шолохов стал сначала тихо, а потом почти во весь голос играть одну из любимых песен, которую он слышал еще в юности в хуторе Кружилине. Квасов писал названия, первые строчки песен, а потом искренне с восторгом удивлялся, что Михаил Александрович, оказывается, «такой мудрец и в песенном репертуаре».

Через некоторое время, в мае 1972 года, Анатолий Квасов снова приехал со своим ансамблем в Вешенскую. Районный Дом культуры не смог вместить всех желающих послушать и посмотреть прославленный ансамбль: пришлось давать несколько концертов не только для станичников, но и для жителей всего района. И вот новая встреча в доме писателя. На этот раз Анатолий Квасов привез магнитофонные записи тех самых песен, которые Михаил Александрович так тактично, но настойчиво рекомендовал при первой встрече включить в репертуар ансамбля. Шолохов с неподдельной искренностью и нескрываемым волнением слушал записи, а когда зазвучали строки его любимой с юности песни «Ой, уж ты зоренька-зарница», отложил в пепельницу сигарету и стал тихо подпевать. Исполнители так растрогали писателя, что он попросил еще раз «прокрутить» поэтический «казачий романс». В этот день в доме писателя прозвучали (и не один раз!) такие шедевры русского, казачьего творчества, как «Разродимая сторонушка», «Вспомни, вздумай», «Не грозная на нас тучушка…», «Ой, вы, морозы лютые, крещенские»…

– Михаил Александрович знал, какие произведения следует включить в репертуар казачьего ансамбля, – рассказывал мне в Вешенской на Шолоховской весне Евгений Шевченко, бывший в ту пору «министром культуры» Дона. – Мне выпало огромное счастье исколесить с ансамблем Квасова всю Америку! Как американцы встречали казачьи песни и пляски! Словами передать невозможно. Для них это было настоящее открытие России, донского края, конечно же, гениального романа мировой классики, неповторимого «Тихого Дона». Вот так песни из дома писателя покорили всю Америку. Да разве только Америку! Они и по сей день звучат в России и далеко за ее пределами. Иной раз начну перечитывать «Тихий Дон», дойду до песенных строк романа и комок к горлу подступает: вот какая сила творческого нобелевского гения с мировым именем. Жаль, что в нынешней суете сует кое-кто забывает о неодолимой духовной силе песен, которые «звучат» в «Тихом Доне»…

Вот тут позвольте не согласиться с бывшим «министром культуры». Недавно посчастливилось «лишний» раз убедиться в том, что музыкальные шедевры из романа «Тихий Дон» шагнули в нашу беспокойную жизнь, когда всем «не до песен»…

…В просторном зале Атаманского дворца Старочеркасского музея-заповедника собрались станичники, учителя и учащиеся, кадеты Аксайского Данилы Ефремова казачьего кадетского корпуса, библиотекари Аксайского района, представители СМИ. Словом, читатели и почитатели таланта великого земляка М.А. Шолохова.

Могу с уверенностью сказать, что в этот день в старинной казачьей столице состоялось уникальное прочтение музыкальной поэзии бессмертного романа «Тихий Дон». Одно дело, когда мы с вами читаем тексты песен на страницах творения писателя, но совсем другое, когда эти строки оживают и начинают звучать как самостоятельные «поэмы в романе». Впечатление потрясающее! Даже не верится, что перед тобой лишь «хор на общественных началах» из числа сотрудников музея.

Небольшое, но весьма важное отступление. В «Тихом Доне» М.А. Шолохов, как «великий знаток казачьей песенной души», с необычайной творческой силой воспел состояние этой самой «вольной песенной казачьей, русской души», что сами песни так пронзительно связывают физическое и духовное состояние, что ты уже не в силах отличить, где у гения реалии бытия, а где художественный вымысел, основанный на правде жизни. Особенно много замечательных песен поют герои романа в первых двух книгах. И это объяснимо: в пору братоубийственной войны, что разыгралась на Дону и по всей Руси Великой, не до песен! И эта правда отражена в романе. Вспомним только некоторые песни из первой половины эпопеи: «Уж ты, Дон…», «Уж ты черный-чернобровый», «Всколыхнулся, взволновался православный Тихий Дон», «Всем, всем мальчик был доволен», «Цветочек, мой цветочек», «Грянет слава трубой», «Конь боевой с походным вьюком», «За лесом солнце воссияло», «Ой, вы, морозы…»…

– Наш хор самодеятельный, женский, – рассказывает автор песенно-литературного сценария, научный сотрудник Галина Астапенко. – В романе эти песни играют казаки. В казачьем фольклоре вообще была сильна традиция мужского многоголосья. Казаки сами сочиняли и сами исполняли свои песни. В страшные годы революции, гражданской и Великой Отечественной войн многие мужчины пали на полях сражения, и эта традиция стала затухать. Но чтобы эти песни совсем не исчезли с земли русской, казачки стали исполнять и мужские песни…

Да, добавим, так исполнять, что у слушателей слеза глаза туманит. Мне много раз доводилось слышать казачьи песни в исполнении музейного фольклорного коллектива, но на этот раз любители превзошли сами себя: их мастерству и точности исполнения могли позавидовать многие профессионалы. Назовем поименно тех, кому адресованы эти слова высокой оценки их мастерства. Это хормейстер Александр Венгелевский, научные сотрудники музея Любовь Мазур, Татьяна Ямнова, Татьяна Бузнякова, ветеран труда Любовь Егорова, хранители фондов Светлана Косова и Елена Родинова, смотритель Людмила Брандикова, экскурсовод Людмила Лынюк, библиотекарь Анна Полякова.

– Наша память о великом сыне России с мировым именем, – говорил участникам встречи в Атаманском дворце заместитель директора музея Михаил Астапенко, – чиста и светла не только потому, что его творения давно покорили наши сердца, но и потому, что именно Шолохов был основателем нашего музея. Это по его настоятельному ходатайству в декабре 1970 года правительство России приняло такое решение. А в этом году мы уже отмечаем свое сорокалетие. Михаил Шолохов, как скала в бушующем океане жизни, стоит и будет стоять непоколебимо, ибо настоящий гений вечен в памяти народной.

…В Нобелевском дипломе есть такие строки: «Михаилу Александровичу Шолохову. 1965 года Нобелевская премия по литературе присуждена в знак признания художественной силы и честности, которую он проявил в своей Донской эпопее об исторических фактах жизни русского народа». Нам, наследникам мировой славы нашего земляка, мало гордиться примером жизни и неувядающими творениями Шолохова, но и полезно бережно хранить и приумножать сокровища духовной жизни Тихого Дона – частицы Великой России. Что и делает, в чем мое глубокое убеждение, творческий коллектив хора Старочеркасского музея-заповедника в наши дни.

…Давно затихли мелодии и слова старинных казачьих песен под сводами Атаманского дворца, а меня все не покидала одна мысль: «Эх, нашелся бы мудрый руководитель телерадиокомпании да записал бы это уникальное музыкальное прочтение «Тихого Дона»!

Все в жизни скоротечно. А как хочется, чтобы и наши внуки, и правнуки через годы и расстояния могли испить глоток из мудрого родника чистого народного творчества: услышать «вживую поэзию давно минувших эпох и времен, услышать и почувствовать, как звучат страницы «Тихого Дона».