30 декабря 2017 года исполнилось 95 лет со дня образования СССР. Первый съезд Советов принял судьбоносное решение 30 декабря 1922 года. Кстати, и распад Союза пришелся на этот же месяц, 25 декабря 1991-го. Года не хватило до 70-летия… Что такое был Союз ССР? «Тюрьма народов», как называли недруги царскую Россию, а затем и СССР, или «союз нерушимый республик свободных», как пелось в первой строчке первой редакции нашего Государственного гимна? Ответ на этот вопрос не может быть простым, да и вообще есть ли он? На просторах Российской империи до 1917 года жило народов разных множество, почти все они потом вошли в состав СССР в качестве союзных и автономных республик, совсем малочисленные – в качестве национальных округов. И жили мирно. В первую очередь потому, что большинство из них попросилось в состав России добровольно. «Такой-то царь в такой-то год вручил России свой народ, – пишет Лермонтов, – и божья благодать сошла на Грузию, она цвела…» Поэт имел в виду Георгиевский трактат от 1783 года о добровольном вступлении Грузии под протекторат России. 

Но ничего не бывает вечного. И происходящие перемены случаются, увы, не всегда в лучшую сторону. «Благодать» длилась более двух веков. Что уж совсем печально – отношения стали портиться в постперестроечные времена. Так это случилось по инициативе первого президента «свободной» Грузии Звиада Гамсахурдиа – писателя, философа, диссидента. Это сладкое слово «свобода» отравило жизнь не только Грузии. Мы живем рядом с Украиной, который год уже наблюдаем, во что выливается борьба за «нэзалэжность» в братской стране. Богдана Хмельницкого, собравшего Переяславскую Раду, чтобы та дала добро на присоединение к России, объявили врагом и предателем!

Маленькой Абхазии, которая никогда Россию не объявляла своим врагом и входила в состав Российской империи еще до 1917 года, повезло меньше, в 1992 – 1993 годах там дошло до войны с Грузией, куда Абхазия входила на правах автономии.

Кому-то выгодно раздувать тлеющие огоньки межнациональных противоречий – а они есть всегда, особенно в такой стране, как наша…

Впервые я оказалась в «Стране души» (так переводится на русский Апсны или Абхазия) в 1982 году и была очарована: у нас уже холодно, а там синее небо, синее море, дворцы и пальмы. Восточная сказка! Несколько лет спустя, уже в перестройку, поехала туда дикарем. На вокзале меня высмотрела худенькая черноволосая женщина, пригласила к себе на квартиру. Жила она, грузинка, с мужем-абхазцем, тремя детьми и братом мужа, на самой окраине, мужчины работали, она вела хозяйство. Опять стоял сентябрь, погода менялась пять раз на дню, в перерывах между пляжным отдыхом я забредала в проулочек с маленькой кофейней, тогда они были на каждом шагу, брала чашечку кофе и наблюдала за компанией за соседним столиком, сугубо мужской, но трезвой (сухое вино не в счет). Говорили по-русски с примесью абхазского, вечно над кем-то подтрунивали, и было это застолье, уже не грузинское, но еще и не русское, точь-в-точь таким, как описывает их Фазиль Искандер, изящный и добрый сатирик, сын абхазского народа турецкого происхождения.

И вот прошли годы. Весной 2014-го наш ростовский Домжур организовал поездку в Абхазию. Как было отказаться? В Адлере нашу группу встретили два прикрепленных к нам микроавтобуса с приветливыми водителями, и мы поехали навстречу рассвету. Скоро на темно-синем фоне моря и гор открылась россыпь золотых огней просыпающегося города. Любовались этой красотой, едва пересекли границу с Абхазией. Теперь тут была граница.

Дождливое утро сменилось солнечным днем, краски были яркими, море синим, но что-то безвозвратно ушло, я искала те переулки с кофейнями – и не находила. Знакомый кинотеатр оказался в пятнах, подтеках. Рядом с нашим маленьким уютным отелем мы видели трехэтажку с пустыми глазницами окон, дырявой крышей. Тут была музыкальная школа, а не восстанавливают ее потому, что ничья. Говорили, что многие постройки принадлежат грузинам, а поскольку с Грузией у Абхазии сегодня ни войны, ни мира, то так им, по-видимому, и стоять еще долго.

Съездили в Сухуми (теперь столица республики называется так), посетили обезьяний питомник, или то, что от него осталось.

Набережная, однако, являла собой картину мира и спокойствия. Гуляли туристы, отовсюду слышалась музыка, «пикейные жилеты» играли в нарды и шахматы. Мы заговорили с кем-то из них, и сразу оказались в центре внимания. Узнав, что мы из Ростова, они еще больше оживились: «Что там, на Украине происходит? Это же рядом с вами, мы беспокоимся. А куда смотрят ваши казаки? Навели бы порядок! Ну, ничего, Путин разберется…» Дискуссия о межнациональных отношениях, о дружбе народов длилась бы бесконечно, но нам пора было уходить.

В те майские дни 2014 года наблюдались волнения и в самой Абхазии. Я купила местные газеты, пробежала глазами заголовки: «Оппозиция призывает к сходу», «Невозможно решить вопрос сбыта чая», «Порочная практика с множеством коррупционных рисков»… То же, что и везде. Смена высшего руководства республики прошла очень скоро, но без «майданов», мирно, и республика продолжает жить, как может. Заменили все грузинские названия на абхазские, сами снабжают себя продуктами. «А золотые пески побережья?» – вопрошают некоторые, – нам бы такие!» Не знаю, не знаю, но если земля принадлежит кому-то, кто ее и не содержит, но и не продает – тогда как?

В Сухуме, проезжая мимо Дома правительства со следами бомбежки, я вспомнила уже не искрометного Фазиля Искандера, а печального Хемингуэя. Не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе. Но кто-то же заставил его звонить?

В Нижнем Поволжье расположена Республика Калмыкия, бывшая Калмыцкая АССР. Не маленькая по территории, с резко континентальным климатом, пустынная, малонаселенная – такой я увидела ее в феврале 1970 года. Страна несла трудовую вахту в честь приближающегося 100-летия В.И. Ленина. В районном центре, где я работала в маленькой газете, было все необходимое: соцсфера и госучреждения, торговля и служба быта. Дети чабанов с отдаленных точек жили в интернате при средней школе, автолавка развозила товары по этим дальним точкам. В Доме культуры заезжие артисты из Грозного давали драму Пьера Корнеля «Сид» из средневековой жизни, а приехали по культурному обмену между Чечено-Ингушской и Калмыцкой автономными республиками в честь предстоящего 50-летия СССР. Строились 16-квартирные двухэтажки и коттеджи на две семьи, дом связи, гостиница и много чего еще. Поселок был газифицирован, рядом находилась скважина, «вышка».

Прикаспийская низменность, минус 28 метров над уровнем моря, богата углеводородами, и разработки газовых месторождений начинались уже тогда. Поселок, где я жила, был молодой, в 1975 году отмечал свое десятилетие, и многонациональный. Здесь жили русские, украинцы, белорусы, чеченцы, даргинцы, евреи, в одном из совхозов жила большая группа немцев. Все вместе мы праздновали Новый год и Первомай, Цаган-сар (приход весны), пили калмыцкий чай (к нему быстро привыкаешь, он чудесно тонизирует) и ели окрошку (правда, за овощами ездили в город на базар, у нас они, на жаре да без полива, не росли, а вода была привозной), женились, рожали детей. Жили одной семьей!

За счет чего жили? А вот смотрите: одна овечка дает за стрижку 4 кг шерсти, при закупочной цене килограмма 5 рублей (а средняя зарплата в РСФСР равнялась тогда 140 рублям) это уже 20. Овцепоголовье в одном совхозе могло доходить до 20 тысяч, а совхозов в районе было 10, а районов в республике – 13!

Вторая рентабельная отрасль – производство мяса. Той самой мраморной говядины, которая всегда в цене.

Два с половиной года назад мне удалось побывать в Калмыкии. Столица республики Элиста разрослась вдвое, похорошела, помолодела. В поселок, где я жила, теперь ходит маршрутка, а раньше и дорога-то была грунтовая. В самом поселке тоже мощеные улицы и тротуары, водопровод, культурный центр, жилье улучшенной планировки, новая школа и садик, много зелени. Однако я туда отправлялась с тяжелым предчувствием, и оно оправдалось. Дважды войти в одну реку нельзя!

Люди, с которыми работала пять лет в одном кабинете, с которыми жила в одном доме – некоторые – встретили меня без восторга, отвечали односложно. Почему? Ближе к осени на моей страничке в соцсетях стали появляться посты: «29 ноября – трагическая дата в истории калмыцкого народа. В этот день в 1943 году было принято решение о депортации калмыков…» Тут же возникла бурная дискуссия о предательстве и коллаборационизме… Что тут скажешь? Такие явления в жизни есть, но в спокойные «застойные» годы они никого не волновали, а тут вдруг…

Да, была депортация целых народов, и не только калмыков. Но вот в Бахчисарае, где я была осенью 2014-го, крымские татары не показались мне обиженными. Говорили, что, наоборот, «татары первыми побежали менять украинские паспорта на российские». Народам Северного Кавказа досталось всем. Взять ту же Чечню. А сегодня русские учителя из Ремонтного едут туда преподавать русский язык и окружены почетом и уважением.

Нет, не сами народы ссорятся, их специально сталкивают лбами те, кому мешает сильная, единая, многонациональная Россия.

Я спросила бывшую коллегу по телерадиокомитету в Элисте: «Скажи, Вика, а когда ты уехала в те же 70-е в Надым, кого-нибудь интересовала твоя национальность?» «Нет, там мы все были северянами», – ответила она. На днях поздравила меня с православным Рождеством. Хотя они, калмыки, буддисты.

Каждый народ гордится своей верой, они тоже. В республике сегодня множество храмов и пагод, сюда приезжал тибетский Далай-лама. В Элисту едут туристы как в центр европейского буддизма, каждой весной, в апреле, проводятся фестивали тюльпанов, и круглый год едут на окраину Элисты любители шахмат, посмотреть на Сити-Чесс (город шахмат). Кстати, к нему ведет проспект Остапа Бендера. Это все построено по замыслу первого президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова.

Живется республике трудно. Порваны все хозяйственные связи, нет Невинномысской шерстомойной фабрики, откуда руно возвращалось в Элисту сырьем для трикотажников. Разработка углеводородов, даже разведочное бурение, чрезвычайно дорого, а денег нет. И все-таки, все-таки…

Элиста – город молодежи, студентов, университет в самом центре. Ребята все вежливые, уважительно относятся к старшим – и место в маршрутке уступят, и сумку поднесут. Не стесняются никакой работы. Могут уехать куда угодно, но остаются по преимуществу в республике. Каким они видят ее будущее? Нынешний президент Алексей Орлов, сменивший эпатажного Кирсана Илюмжинова, ищет пути выхода из кризиса, участвуя в инвестиционных форумах. А что, через Нижнее Поволжье всегда проходили все пути, не только Великий шелковый…

Да, года не хватило до 70-летия Союза ССР. Историкам, политологам еще предстоит сделать свою оценку прошедших в 90-е годы событий и их последствий. Но очевидным остается главное – стремление разных народов бывшего Союза ССР жить в мире и согласии. Они всегда готовы все делать вместе: работать, дружить. В Элисте почти 90-летняя мама моей бывшей соседки по районному поселку меня узнала, обрадовалась, кинулась угощать: «Где ты была? Пропала совсем, хоть бы одно письмо за все эти годы написала…»

Нелли КАНГИНА