В гостях у мастера. В фашистском логове
Новость в рубрике: Литературная гостиная88-летний казак Аксайской станицы – один из героев проекта «Знаменитые люди Дона» на телеканале «Дон-24». Накануне в гостях у Юрия Васильевича Планидина побывали первый заместитель атамана Всевеликого войска Донского казачий полковник М.А. Беспалов, атаман Аксайского юрта войсковой старшина С.И. Марков, а также съемочная группа телеканала, который накануне Дня Победы расскажет своим телезрителям о знаменитых жителях Дона, участниках Великой Отечественной войны.
Когда началась Великая Отечественная война, Ю.В. Планидину едва исполнилось двенадцать лет. С другими детьми был угнан в Германию, где находился в концлагерях под Варшавой, Лейпцигом, Дрезденом. Тогда с берегов Дона в нацистские лагеря смерти были вывезены более 90 тысяч человек. Страшные пять цифр 10 401 – порядковый номер в одной из немецких «фабрик смерти» – Ю.В. Планидин запомнил на всю жизнь.
После освобождения лагеря Пирна под Дрезденом Ю.В.Планидин был зачислен в часть, которая вела бои на Эльбе. Награжден медалью «За победу над Германией».
В 1950 – 1954 годах служил в Батайском летном училище, окончил Строительный техникум, Университет искусств, Педагогический институт. Учительский стаж художника составляет 50 лет, он является заслуженным учителем России.
Ю.В. Планидиным написано более двухсот полотен. Тема Великой Отечественной – одна из центральных в его творчестве. Особое место занимают картины, в которых отражено горе, пережитое людьми в немецких концлагерях.
В 2009 году была издана книга Юрия Васильевича «Дети войны». В нее вошли рассказы военного периода. Еще одна книга «Фашистские лагеря» повествует об ужасах нацистской системы. В автобиографической повести «Древо у Белой воды» Ю.В. Планидин описывает судьбу своего рода через историю донских казаков.
Рассказы Юрия Васильевича, свидетеля ужасов фашистских концлагерей, никого не оставляют равнодушным.
В фашистском логове
… Оккупация. Товарные вагоны полностью были забиты 6 – 10 летними мальчишками, которых в соответствии с планом «Барбаросса» везли в Германию.
– Куда нас везут? – спросил малыш.
– В логово, – ответил старший.
– В какое логово? – испугался малыш.
– В фашистскую Германию, – пояснил старший, которому было 15 лет. Звали его Николай, а прозвище было Ника. Он, как казалось мне, был большим и бойким.
Ника все время успокаивал ребят, повторяя:
– Убежим…
Но нудный, долгий стук колес пугал. Наконец, скрипнули замки, открылись двери и показались серые бараки, куда нас, как скот, загнали и облили противно пахнущим раствором. Оттуда мы выходили уже под номерами.
Далее нас стали отбирать – одних по размеру голов и цвету кожи, других по телосложению – и направлять в концентрационные лагеря, где проводились эксперименты над узниками.
Страшная участь постигла многих из нас, в том числе и Нику. Очнулся Ника от побоев за побег.
– Ну, ожил пацан, мы его уже похоронили, – услышал Ника разговор. – Сам главный возится с ним, говорит, хороший экземпляр.
Ника опухшими глазами плохо видел и не мог понять значение этих слов, представить, куда он попал. Много месяцев он будет находиться в лагере смерти, где числился подопытным – «А» и «Б». Здесь работал штат врачей-экспериментаторов, а подопытными были в основном советские военнопленные и, что еще ужаснее, дети. Медицинский персонал пользовался новейшими препаратами и оборудованием, чтобы эффективно нас лечить, а затем уже выздоровевших – начинать бить до полусмерти, резать, удалять части тела и ампутировать, чтобы потом опять лечить и снова убивать.
Выхода из лагеря не было. Штат был хорошо подобран и основной задачей всех научных сотрудников была разработка препаратов и вакцин, которые не только бы лечили, но и эффективно уничтожали людей. Распорядок был строгий. Жизнь лагеря была разработана до мельчайших подробностей. Лагерь был разделен на зоны и секции – хирургические, терапевтические и т.д., которые имели свои цветные номерные знаки. Картотека там велась безукоризненно: кроме биографических данных велась история болезни, включающая диагностику, лечение и заключение. Главным в работе были результаты опытов и ликвидация уже отработанного или замученного до смерти материала.
– «Альзо», – сказал оберфюрер.
Этот нацист вел регистрацию нас – подопытных. Он хорошо говорил по-русски.
– Национальность, возраст… – допрашивал он, а другой записывал ответы.
В этот день от соседа по палате Ника узнал, куда он попал. Кровь застыла в теле от страха, а сердце острой болью закололо от ужаса.
В комнате находились четверо подопытных. Одному наносились травмы до смертельного состояния. Его лечили, а затем все повторялось снова.
– Тяжело от безвыходности, – однажды сказал подопытный.
– Мне тяжелее, – сказал другой.
– Почему? – спросил Ника.
– Я знаю немецкий язык, но они об этом не знают.
Когда нас резали, молодой немец не выдержал.
– Трус, плаксивый сентименталист, – обрушился главный на него, кричал и хохотал.
– На вашем месте надо пользоваться услугами русских. Вот препарат! Это – результат сотен, которых я искромсал. Ганс, подай папку 205! – в бешенстве крикнул главный.
Ганс был любимцем, всегда подтянутый, аккуратный, исполнительный. Убежденный ариец, предан фюреру. С таким же благоговением предан был и главному, считая его сверхчеловеком, как Адольфа Гитлера.
Взяв папку, главный начал тыкать пальцем в нумерацию, последние записи были под числом 6832. Гансу стало не по себе. А главный поднял папку, победно тряся ею перед лицом Ганса:
– Это – кровавая жатва на ниве великого рейха! А результаты – сыворотка и препарат, который спасет сотни тысяч солдат фюрера! Знаете, что я проделывал с подопытными, прежде чем достичь вершин величайшего в мире изобретения! – хвастался изувер.
– Пусть страдает человечество во имя нашей нации. Смотрите! – он взял скальпель и провел им по всей полости живота подопытного.
– И это – без наркоза! А ему – не больно! Открыты тайны мира! – кричал он, словно зверь с выпученными глазами.
– Вот во имя чего надо всех их резать! Мы овладеваем миром! Все будет подчинено великой Германии и фюреру! Вот что будет с человечеством, когда оно разделится на касты. Прежде всего – на людей чистой арийской расы, а затем – на обслугу из рабочих восточноевропейских стран. Бунта не будет. Мы сделаем так, чтобы одни народы сами себя уничтожили, а другие – служили нам. И в этом неоценимую услугу окажут наши препараты. Сыворотку – в действие, и они – уже не люди, а безропотные рабы. Их единственная цель – еда как у скота, и этим они будут счастливы. Вот что значат наши исследования!
Ему впрыснули очередную порцию морфия, он, успокоившись, тупо смотрел в пол.
А здесь, в фашистском логове, на чужой немецкой земле в страшных мучениях умирали советские люди.
По совету подопытного соседа Нике удалось бежать. Его тело намазали известью и бросили в груду трупов. Крематорий в это время не работал, поэтому трупы просто закапывали. Оттуда Ника чудом и выкарабкался.
А в это время его спаситель, имени которого он не знал, умирал от рук изувера.
… Николай так и не добрался до своих родных мест, после процесса над врачами-преступниками и Нюрнбергского трибунала, на котором Ника был свидетелем фашистско-нацистских злодеяний и преступлений, он скончался на чужой земле Австрии.
Юрий Планидин
Подпишитесь на рассылку новостей
Поделитесь новостью в социальных сетях
Отправить ответ
Оставьте первый комментарий!