«Расскажи о войне», – попросила я вечером…
Новость в рубрике: ЮнкорыЧтобы кто ни говорил, но я люблю страну, в которой родилась и живу. Всей душой люблю! Более всех дорог сердцу родной Донской край с его бескрайними степями, среди которых несет свои воды к Азовскому морю величавый батюшка Дон. Особенно весной здесь разворачивается душа. Но и, вместе с тем, именно весной, когда близится праздник 9 мая, грудь сжимает необъяснимая светлая тоска. Именно весной ярче всего в памяти всплывают рассказы моей дорогой и любимой бабушки (ее, к сожалению, больше нет с нами) о страшных, жестоких и трудных годах войны, которые она встретила будучи совсем юной девушкой, даже, вернее сказать, ребенком (в июне 1941 года ей было 13 лет).
И вот как это было…
– Бабушка, расскажи о войне – попросила я вечером, устраиваясь рядом с ней на деревянных ступеньках дома.
– Ну что о ней расскажешь?.. – ответила бабуля и задумалась, вглядываясь куда-то вглубь летних сумерек, словно ища подсказку. Вечер был теплым и спокойным. Лишь изредка тишину нарушали «разговоры» горлицы да протяжные стоны сыча. Ничто из этого не могло напомнить о кровавых жерновах Великой Отечественной…
– Год до начала войны – еще немного помолчав, продолжила бабушка – был настолько спокойным и радостным, что мы и не думали о чем-то плохом. Хутор жил своей жизнью. Было как-то легко на душе. Голод отступил; все, казалось, шло на лад… – она на миг остановилась, затем снова заговорила — но мы рано обрадовались… Когда о нападении уже объявили, мы еще не ощущали всех изменений. Это уже потом, когда немцы все ближе подходили к границам области, до нас стало отчетливее доходить: движется что-то страшное…
Потом они пришли и к нам в хутор… Разбрелись по хатам. Нам, кстати, с «квартирантом», можно сказать, повезло: человеком оказался.
Нас тогда в хате жило пятеро: прабабушка твоя Наташа с нашим отчимом, мы со Стешой (лет по 13 и 15) и самая старшая наша сестра Шура (ей уже лет 20 тогда было).
Так вот, этот немец, на удивление, не наглел, даже иногда делился своим пайком: то варенье отдаст, то тушенку. Не бесчинствовал, в общем, как другие…
Звери эти связь свою потом растянули… переговаривались…
И вот иду я однажды по улице, а в траве между хатами лежит много разноцветных проводков, скрученных в одну толстую жилу. Что это связь я тогда и понятия не имела. Глаза у меня загорелись, ведь мы в то время себе делали из таких проводов монисто: порежешь на кусочки и нанизываешь потом их на нитку — получаются бусы.
Дальше, я сходила за топором и, вернувшись, отрубила кусок этой разноцветной жилы. Отрубила и быстро спрятала в дровах.
Потом такое началось!.. Эти забегали по деревне, про партизан что-то орали, обыски устроили. Как у нас ничего не нашли, и, вообще, как я никому на глаза не попалась, только, наверное, чудом можно объяснить.
Потом все как-то успокоилось, и немцы отправились восстанавливать свою связь.
– Да ты прям диверсант! – сказала я, обрадовавшись за бабушку.
Бабушка улыбнулась мне и продолжила:
– В 43-м, когда уже стало ясно, что наша армия на подходе, эти звери решили устроить чистку… Некоторым не повезло… Успели фашисты их отправить на тот свет… Утром и нашу семью должны были расстрелять… Но, видно, Богу было угодно другое. Наши вошли раньше…
– Ну а что же наши?! – не выдержала я.
– А что наши?.. Прогнали немцев и тоже распределились по хатам. В нашей был штаб. Сам Жуков у нас расположился — нарочито горделиво и с улыбкой произнесла бабушка.
– Правда, на время нас всех, кроме Шуры (у нее тогда на руках грудничок был), выйти попросили и караульного выставили (я тогда, по своей подростковой наивности, пристала: дай, говорю, хоть на Жукова посмотреть) – она широко заулыбалась. – Прошло время, и нас девчонок распределили на работы. Я в шахту попала. Уголь помогала принимать и отгружать. В самом забое только взрослые женщины трудились.
Как сейчас помню: вернешься после шахты как черт чумазый, вымоешься, а через время эта чернота снова на коже проступает.
Так и жили… А как война кончилась в хутор на косилки вернулись. Но не тут-то было… Спустя время за нами приехали и увезли в боготяновку (она тогда битком такими, как мы, забита была). Выяснилось, что мы, оказывается, дезертиры. Но мы там понимали?!
Затем был военный суд. Мне восемь лет присудили. Отчим тогда, помню, даже Сталину писал.
Ну да не долго мы сидели. Разобрались власти, и мы домой вернулись. А потом жизнь пошла своим чередом…
Что ни говори, а мы хорошо жили! Даже не смотря на войну!..
Вот так я еще ребенком путешествовала вместе с бабушкой в прошлое, в другой мир. В мир, где, даже среди самых страшных испытаний, человек не теряет веру в жизнь и не опускает руки. Таким человеком и была моя бабушка. Спасибо ей огромное за ее вклад в эту победу, за рассказы, просто за то, что была в моей жизни. Для меня она навсегда останется человеком-эпохой, примером стойкости и просто любимой и самой настоящей бабушкой. Бабушка, спасибо, что я живу!
Наталья Васильевна Суханова
Подпишитесь на рассылку новостей
Поделитесь новостью в социальных сетях
Отправить ответ
Оставьте первый комментарий!