«Нам не дано предугадать…»
Новость в рубрике: Культура, Литературная гостинаяВ честь В.С. Маканина будет организован литературный конкурс. После того, как вышел мой материал об Анне Ивановне Маканиной, мне предложили сделать интервью с ее знаменитым сыном – писателем Владимиром Маканиным. Мы встретились с ним в его московской квартире. Февраль, 1999 год.
В.С. Маканин и Ф.Н. Хазипова.
После публикации о писателе Владимире Маканине (газета «Победа» от 27 мая 2022 года № 20) в редакцию обратилась с просьбой связаться с его дочерью Екатериной журналистка Ф.Н. Хазипова. Журналисты, как и многие поклонники творчества писателя, не хотели, чтобы имя Владимира Семеновича было забыто. Поэтому журналисты выступили с инициативой об организации литературного конкурса и литературного объединения имени В.С. Маканина, для чего необходимо согласие наследников. Как потом нам сообщила Ф.Н. Хазипова, в следующем году будет объявлен литературный конкурс имени В.С. Маканина. В дальнейшем планируется и работа над литературным объединением.
Фирдауса Наилевна Хазипова – заслуженный работник печати и массовой информации Республики Башкортостан. Фирдауса Наилевна знала о В.С. Маканине и его творчестве еще со школьной скамьи, ведь мама писателя Анна Ивановна была ее учителем в школе. А будучи уже журналисткой, Хазипова получила задание – сделать интервью со знаменитым писателем Владимиром Семеновичем Маканиным. В память о нем она предложила опубликовать отрывки одного из интервью с ним «Владимир Маканин: «Нам не дано предугадать, чем наша повесть завершится…», что мы и делаем.
– Владимир Семенович, сегодня вы один из наиболее читаемых писателей, лауреат престижных конкурсов – дважды лауреат русско-английской Букеровской премии, в прошлом году стали лауреатом немецкой Пушкинской премии Фонда Альфреда Тепфера. Ваша литературная судьба складывалась на редкость удачно…
– Не сказал бы. Меня после первых двух вещей довольно долго не печатали в журналах. У меня выходили книги, но их никто не замечал, потому что в России литература либо делается в журналах, либо не делается никак. Издаться без журналов – это значит, как выражаются у литераторов, попасть в братскую могилу. Тебя не читают ни критики, ни рецензенты, не знают читатели. В этом есть свои минусы и свои плюсы. Я тихо, почти незаметно шел по тропинке, никто на меня не давил, не влиял. Когда вышли «Алимушкин» и «Голоса», книгу вдруг заметили. И обрушились рецензии! Боже, как меня ругали. Со всех сторон. Шел-шел себе в тени, вдруг вот обнаружился такой не похожий на других. Критик Анненский писал, что Маканин был чемпионом по количеству отрицательных отзывов. Когда при переезде я собрал все рецензии в стопку, они в мой рост уложились.
Рецензентов раздражал сложный внутренний мир моих героев. Им нужен был беллетрист, который был бы понятен. А этот, думали они, видно очень много о себе понимает. Меня так много ругали, что некоторые задумались: может, что-то есть в этом не похожем на других писателе? В 1979 году вышла моя первая книга в ФРГ, и с тех пор я стал одним из самых издающихся русских писателей за рубежом. В 1983 году журнал «Новый мир», наконец, опубликовал повесть «Где сходилось небо с холмами». В газете «Правда» появилась разгромная статья. В то время это могло стать концом всего. И начали звонить мне либералы, диссиденты, бывшие зэки: мол, держись. Три дня не смолкал телефон. Моя жена с таким черным юмором – ну, нервы просто сдавали после очередного звонка говорила: «Опять венок принесли!» На самом деле все это было уже не так страшно, потому что я ноздрями чувствовал: время меняется.
В 1984 году одну из лучших тогда моих вещей «Антилидер» напечатал журнал «Урал». Местная пресса разошлась: ах, он в Москве не прошел, у нас хочет прославиться. Статья так и называлась «Не пройдет!». Хотя и закончилась «брежневская зима», началась горбачевская эпоха, но тоже было непросто. Я и либералам был не очень понятен. Вначале вроде приняли за своего, а когда пригляделись, выяснилось, что я сам по себе.
– Читая ваши произведения и хорошо зная вашу семью, родителей, я удивлялась: откуда в вас, выросшем в счастливой, благополучной семье, столько странностей, раздрыга в душе, – скорее, не в вас, а в вашем лирическом герое, что, по сути, часто бывает одно и то же…
– Это не зависит от воспитания и условий, в которых писатель жил. Это зависит от склада дарования. Есть комедиографы, есть трагики, как есть баритоны и теноры. Меня не интересует веселое – просто это не мой голос. Я вырос в обычной семье. Родился в Орске, раннее детство прошло в бараке. Потом мы переехали в коммуналку, потом в отдельную квартиру. У нас была нормальная интеллигентная семья. Отец был прорабом, затем стал инженером, но никаких благ занимаемое социальное положение нам не давало. Это была средняя интеллигенция, которая все время трудилась. Мама доила корову, был сарай с поросенком. Ведь почему в войну провинциальная интеллигенция выжила – она еще помнила, как руками работать. Bce умела делать.
Книги писателя В.С. Маканина. / ФОТО из архива Ф.Н. Хазиповой
Ho это не связано с трагизмом, который я ощущаю как художник. Это совсем другое дело. И в этом смысле мне повезло, что мы жили рядом с трагическим и комическим, что мне дано было увидеть в жизни и темное, и высокое. Но выбирает из опыта художник то, что соответствует его представлениям об окружающем мире. Писателем движет перо.
– После прочтения повести «Стол, покрытый сукном и с графином воды посередине» у меня заболело сердце. И трусливо подумалось: а нужна ли такая литература? Не проще ли скользить по поверхности жизни и наслаждаться извивами детективных сюжетов, таких непритязательных и снимающих стрессы. Наша жизнь и без того не сахар…
– Не берусь формулировать концепцию своего творчества. Вы знаете, я счастливый человек – мне не надо искать сюжеты, я переполнен ими. Я только выбираю: это взять или другое. Они, как листья на дереве: падают одни, на их месте появляются другие. И так без конца. Я использую процентов пять из того, что у меня есть из замыслов, и создаю оригинальное произведение. Ведь художественное произведение отличается от беллетристики своей непохожестью во всех отношениях, в нем художник создает свой собственный мир. Это как общепит и ресторан. Художник предлагает вам оригинальное «ресторанное» блюдо – и да, надо быть гурманом, чтобы оценить его по достоинству. Ведь, в конечном счете, важно не то, что люди читают, а то, что они перечитывают. И здесь не важно количество своих читателей – это не может быть ориентиром. Читательский вкус меняется. Вот сейчас больше нужны детективы, фантастика, криминальное чтиво. Это то, чем нас в свое время недокармливали.
Когда человеку долго что-то было недоступно, он на это набрасывается. Утолит голод – потом ода снова становится нормальной. Я бы не стал упрекать читателя в приниженности вкуса, надо выждать, когда рынок насытится, когда пройдет жажда, схлынет голод. Сегодня Россия наелась бананов, и сейчас в Москве очень популярна хурма. Пройдет время, и пища у людей станет нормальной.
Я, как математик, не могу иногда без сложных текстов, поэтому с большим удовольствием читаю философские вещи.
– Что считаете главным в жизни. Счастливы ли вы?
– Трудно сказать. Я люблю саму жизнь, для меня нет в ней мелочей. Люблю рыбалку, крепкие зимы, ночные звезды. Я счастливый человек: жизнь удалась, признание – хоть и не сразу – пришло. За рубежом вышло более 100 книг, крупные издательства обычно приглашают меня на презентации. Не обделен и наградами. Наряду со значимыми, крупными премиями иногда, случается, награждают и небольшими. Есть обаяние маленьких премий, когда никто тебе не завидует, когда ни у кого из-за этого не будет инсульта. Наше писательское поколение ревнивое, следят друг за другом, как бы кого-то не переоценили.
Если человек любит жизнь и она отвечает ему тем же – это и есть счастье. Счастье пишущего человека – когда он не боится своей индивидуальности, не хочет смешиваться с толпой. Поэтому художник не должен общаться с прессой – она его быстро проглотит. Раз выступит, еще раз, не удержится, начнет беспрерывно вещать и кончится как художник, как личность. Поэтому я не даю интервью.
– Вас причислили к русской классике ХХ века, и, наверное, вам видно, чем прорастет Россия в век XXI?
– Мне трудно судить об этом. Конец века – вещь очень сложная. Чувствуется какой-то дефицит энергии, ощущается полный штиль. На самом же деле надвигается волна энергетического взрыва в XXI веке. Каждое начало века в России взрывается новой энергией. Когда-то был Петр, потом Пушкин, в начале XX века был русский авангард. Сейчас явный штиль. Так было и в XIX веке, в чеховское время, когда паруса опали, началась какая-то тягомотина. И потом невероятный взрыв. Все это за счет неравномерного развития России, которое, как известно, идет рывками.
Но у меня сложилось ощущение, что придет новое поколение, и это даст России внутренний рост. России надо заняться собственным внутренним миром и быстро развиваться самой. У нас есть интеллект Москвы и Питера, плюс Урал и Сибирь – и полный вперед. Важен именно внутренний рост – освоение новых технологий, мышления. И духовный рост…
Фирдауса ХАЗИПОВА
Подпишитесь на рассылку новостей
Поделитесь новостью в социальных сетях
Отправить ответ
1 Комментарий на "«Нам не дано предугадать…»"
Понравились слова:»Я люблю саму жизнь, для меня нет в ней мелочей.» Так многогранно….