Аист никогда не ошибается
Новость в рубрике: СемьяИстория о приемной дочери, ставшей родной. На многочисленных фотографиях в ее соцсетях трое детей: старший – серьезный мальчик-блондин, второй чуть младше – с лукавыми темными глазами и белокурая малютка, явно любимица всей семьи. К своему огромному удивлению, я узнала, что девочка – приемная, но ведь она так похожа на маму и папу, а со старшим братом и вовсе одно лицо.
Ульяна Алфеева успешная ростовская журналистка, мама и жена, жительница Аксайского района. Пережив гибель третьего сына, приняла решение удочерить новорожденную девочку. Что из этого вышло и как теперь живет семья, мы узнали у нашей героини.
«Называть мамой – нельзя»
– Вы мечтали о том, что у вас будет много детей? Что предшествовало появлению Таи в вашей семье, ведь на тот момент у вас росли два сына?
– Всегда хотела много детей и даже всерьез подумывала о семейном детском доме. Училась в педагогическом университете и попала на практику в детский дом. Воспитатели сразу предупредили нас: «Детей целовать нельзя, обнимать и разрешать называть себя мамой – тоже нельзя. Я тогда очень привязалась к одному из воспитанников, хотела даже забрать этого мальчика. Но мне было 19 лет, родители были против. Это были 90-е годы, время очень непростое. В детский дом я перестала ездить, не смогла, переживала. Но осталась на всю жизнь мысль о том, что не должен ребенок жить в детском доме.
Когда я забеременела в третий раз, УЗИ показало, что у ребенка аномалия развития, прогнозы совсем не утешительные – или малыш сразу умрет, или всю жизнь будет глубоким инвалидом. Но мы с мужем приняли решение оставить ребенка. Я все же уповала на то, что врач ошибся. Однако стресс испытывала сильнейший. В итоге, мне сделали повторное УЗИ на 32-й неделе беременности, оказалось, что с ребенком все в порядке. Но начались преждевременные роды…
Мужу сообщили, что сын погиб и меня, скорее всего, тоже спасти не удастся. Всю ночь он просидел в больничном коридоре, закрыв лицо руками, и только под утро узнал, что я выжила.
– После этого вы решили с мужем, что обязательно возьмете ребенка из детского дома?
– Муж, как и я, всегда хотел много детей. Но третья беременность подорвала мое здоровье. С другой стороны, страшила ответственность, справимся ли мы с приемным ребенком? Опять же, были опасения, как примут его наши сыновья. Арсению на тот момент было восемь лет, а Елисею шесть. Также я не была уверена в том, как к этому отнесутся свекровь и мой отец. И брать нам надо было только ребенка младше родных детей. Психологи считают, что, если в семью, где сложилась уже своя иерархия между детьми, придет ребенок, претендующий на лидерство в силу возраста, это может многое усложнить.
Единорог на Большой Садовой
– Как именно Тая появилась в вашей семье?
– Было сложно: муж как раз потерял работу, когда нам позвонили из органов опеки и предложили посмотреть девочку. Мы и не надеялись уже, потому что обычно это затягивается надолго. «Куда нам сейчас девочку, нам бы наших мальчиков прокормить», – вздохнул муж. Но решили все же поехать. Это была любовь с первого взгляда. Она так похожа на нашего старшего сына Сеню, что у меня защемило сердце. То, что мы ее берем, стало сразу ясно и мне, и Сергею. Вообще же, появление Таи в нашей семье – это примерно такое же чудо, как встретить единорога на ул. Большой Садовой.
Удивительно, каким заботливым и любящим папой для Таи стал муж. Именно он укладывает ее спать каждый вечер, чешет пяточки и потакает любым капризам.
Сыновья тоже очень радовались появлению малышки. Они очень ждали братика, но случилось несчастье.
Со временем Арсений стал очень ласковым старшим братом, таскает Таю на ручках, придумывает для нее развлечения. Средний, Елисей, все же ревнует, но, думаю, это подростковое, пройдет.
– Говорить или нет ребенку о том, что его усыновили?
– Нам очень помогла новочеркасская школа для приемных родителей. Дело в том, что пройти обучение в ней – обязательное требование органов опеки. Но у нас занятия шли не для галочки, все советы и обмен опытом между приемными родителями нам пригодились в дальнейшем. Именно там одна из женщин рассказала свою историю: ее приемный сын узнал об усыновлении от соседей в 16 лет и ушел из дома. Когда его вернули, парень объяснил, что его шокировал не сам факт усыновления, а то, что самые близкие люди обманывали его на протяжении стольких лет.
Вообще, есть очень много примеров, когда от других людей дети узнают, что они не родные, и испытывают огромный стресс. Поэтому мы с мужем решили все рассказать Тае. Для нее мы придумали сказку. Да, ее родила другая тетя, но она увидела, что это не ее девочка, и ушла. А мы пришли к своей малышке и забрали ее. Теперь это самая любимая сказка дочки. Она все время просит: «Ну, расскажи еще раз, как от счастья забилось твое сердечко, когда ты меня в первый раз увидела. Как ты подумала, что я самая прекрасная девочка на свете? А как папа первый раз взял меня на ручки?»
Пазлы сложились
– Как проходила адаптация приемной дочки, что было для вас самым трудным?
– Чем дольше ребенок находится в системе детских домов, тем сложнее ему потом адаптироваться в семье. Тая, например, почти месяц не открывала глазки, она жмурилась изо всех сил так, что между бровей залегла совсем недетская напряженная складка. Будто она не хотела видеть этот мир. Мир, где ее оставили одну. Как же она цеплялась за меня. Я не могла ее оставить ни на минуту. Мы даже спали вместе: она на животике, на моей груди, а пальчиками крепко сжимала складки одежды. До сих пор Тая панически боится оставаться одна. Я подумала, что самое лучшее для малышки – носить ее на руках и кормить грудью. Тая родилась 2,5 килограмма и за месяц не набрала ни грамма, кроме того, у нее постоянно болел животик.
С момента смерти сына прошло полгода, молока не было, я два раза принимала специальные таблетки, восстанавливающие лактацию.
Как мне объяснили специалисты по грудному вскармливанию, в идеале должно было получиться так: половину питания составит грудное молоко, половину – смеси. Однако мы смогли так наладить кормление и перешли полностью на мое молоко. Таечка стала набирать вес, щечки округлились. Кормила я ее до двух лет. Может быть, это дало ощущение, что Тая полностью наша. Иногда с подругами обсуждаем что-то, рассказываю, как появились на свет мои сыновья, и на миллисекунду проскакивает мысль: «Ой, а как же я Таю-то рожала?» У меня нет ощущения, что это не мой ребенок, я не могу понять, как это она генетически не моя? Она ложится со мной рядом, и мы вместе – законченный собранный пазл.
– Иногда свои дети так расшалятся, что не знаешь, как их унять, и прикрикнуть на них можешь, и поругать. А как воспринимается непослушание приемного ребенка?
– Никакой разницы я не делаю. Я очень мягкая с ними, не знаю, хорошо это или плохо. Старший сын меняет пятую школу, сейчас поставил меня перед фактом, что поступил в Центр одаренных детей при ЮФУ и будет там жить в общежитии. Как-то влиять на него, ломать и запрещать? Что это даст?
По статистике, самые нормальные отношения между приемными детьми и родителями складываются в семьях, где уже есть свои дети. У таких мам и пап здоровая позиция, они не зацеловывают и не балуют приемного ребенка, не бросают все к его ногам, но зато и не говорят потом: «Ах, как ты меня разочаровал!»
Арсений – непростой мальчик, кто только на него не жаловался, начиная с садика. Его позиция: «Я всегда против». И это мой родной ребенок, мне не на кого кивать, мол, гены не мои, поэтому он такой. А часто так бывает, что родители, устав от подростковых выкрутасов приемного ребенка, списывают все на гены, неродную кровь: «Как такое может быть в нашей приличной семье? Это наследственность тех, плохих родителей. У нас в роду таких не было». И подростка могут вернуть в детский дом. Как раз так делают те родители, которые не имели своих детей и не знают, что и родное чадо может такое выкинуть, что и поверить сложно!
Сейчас Таечке пять лет, это очень добрая и ласковая девочка, думаю, что, если будут какие-то проблемы в подростковом возрасте, мы легко все это преодолеем. Ведь главное – просто любить и принимать ребенка таким, какой он есть.
– Ульяна, но все же, какова роль женщины? Она должна работать или растить детей?
– Считаю, что женщина не должна замыкаться на чем-то одном. Не быть оголтелой мамашей, полностью помешанной на детях, не быть карьеристкой, пропадающей днями и ночами на работе. Наверное, во всем нужна какая-то золотая середина. Но вот где она? У меня лично впечатление, что я везде не успеваю: и жена так себе, не уделила достаточно внимания мужу, и уроки впопыхах проверила, и еду не успела приготовить, и с работы убежала, не доделав что-то. Но одно могу сказать: долго в декрете сидеть мне тяжело. Мне нравится работать, я испытываю удовольствие от того, что мы делаем, мне интересно общаться с героями моих программ, с коллегами. В то же время я испытываю счастье и в кругу нашей шумной семьи.
Юлия МОРОЗОВА
Подпишитесь на рассылку новостей
Поделитесь новостью в социальных сетях
Отправить ответ
Оставьте первый комментарий!