О том, что было на месте Аксая 450 лет назад, историки спорят до сих пор. В 2020 году было два юбилея с одинаковой цифрой: 450 лет начала служения донского казачества России и 450 лет городу Аксаю. События, может быть, и не равнозначные, первое касается значительно большего числа людей, в том числе и далеко за пределами Ростовской области, но обе даты взаимосвязаны. Наш Аксай – молодой, современный и красивый город, вырос из казачьей станицы Аксайской, которую, кстати, признавали одной из лучших на Дону и сто, и двести лет назад.

Отсчет своим годам Аксай ведет с первого упоминания в официальном документе, а именно, в «статейном списке» царского посла Ивана Новосильцева, датированном 1570 годом: «И как Иван пришел под Азов в ближние зимовища атаманские, от Азова за три днища, послал на перед себя к азовскому диздар Сеферю мишкиных казаков трех человек. А велел им Сеферю про себя сказати, что он от великого государя, царя всеа Русси, идет к брату его и другу, Селим-салтану, и он бы прислал пристава и людей, чтоб ему до Азова доитти здорова. И азовской Сефер прислал к Ивану встречу на Оксайское устье под Кобяково городище дву человек в приставы да толмача».

Здесь и далее в цитатах сохранена орфография источников. Следует пояснить: «диздар Сефер» – комендант Азова; «мишкины казаки» – люди атамана Михаила Черкашенина, которого царь Иван Грозный просил содействовать в сопровождении и охране посольства на донской земле. Сюда же и вернулся царский посол, исполнив свою миссию в «Царьгороде», в столице турецкой: «проводили Ивана азовцы, не дошед первые станицы атаманские, под Кобяково городище». Что именно было на месте Аксая 450 лет назад: Атаманский городок, зимовище или сторожевой пост – историки спорят уже больше столетия.

Казачье пограничье

Впервые юбилей широко отмечался казаками 3 января 1870 года как трехсотлетие с начала служения донского казачества России.

В 1552 году донские казаки во главе с атаманом Сусаром Федоровым отличились при взятии Казани, столицы одноименного ханства – осколка распавшейся Золотой Орды. Спустя четыре года под началом Ляпуна Филимонова донцы участвовали в покорении Астраханского ханства. Заслуги донцов царь Иван Грозный отметил жалованием им реки Дон с притоками, напутствуя верно служить дальше, обещал исправно присылать жалование. Жалованная грамота, которую доставил Иван Новосильцев, была «Писана на Москве, лета 7078 (1570 – Ю.Т.), Генваря в 3 день». Передача посольства Новосильцева азовцам на «Оксайском устье» состоялась 7 июля, скорее всего, и жалованную грамоту посол доставил на Дон в эту же поездку.

Донские казаки.

Сопровождение посольств и обеспечение их безопасности – один из важных элементов служения. Главной, помимо участия в военных походах царя, была пограничная служба: разведка, оповещение о набегах крымцев и «воровских» ногаев (были и дружественные Москве, но за ними тоже пригляд требовался) на русские «украинные», то есть приграничные, города. В случае невозможности остановить набег, донские казаки предпринимали контрмеры: отправляли отряды на легких морских судах (струги, чайки) в Крым, на Тамань и даже на турецкое побережье Черного моря: Синоп, Трабзон и Босфор. В рейдах участвовало от шестисот до нескольких тысяч казаков – по 30 – 40 человек на струге, иногда донцы объединялись с запорожцами. Помимо добычи, целью «походов за зипунами», как их называли сами казаки, было освобождение из рабства единоверцев-христиан. Также поступали казаки и на суше, стремясь перехватить крымцев, возвращающихся из набегов на Русь: добычу – себе, а полонянникам – свободу.

Земли, жалованные Иваном Грозным донским казакам, были буферной зоной между кочевым югом и центральными русскими территориями. Крымским и ногайским татарам в их набегах на Русь надо было сначала преодолеть это пограничье. Дальше были «засечные линии», рубежи из системы оборонительных сооружений: земляных валов, рвов и засек – с крепостями-сторожами на особо ответственных участках. В крепостях был постоянный гарнизон из стрельцов, пушкарей и городовых казаков, на валах и засеках несли дежурство сменные караулы. И все равно враг прорывался на внутреннюю территорию и даже к Москве.

Примечательно, что, так вот обороняясь, русское пограничье медленно, но верно двигалось на юг. В XVIII веке, при Петре I и его преемниках на троне, пограничные крепости стали возводить непосредственно на донских землях (св. Анны, св. Дм. Ростовского и другие). Потом уже самих донцов с семьями переселяли на новые рубежи. По сенатскому указу 5 февраля 1724 года «велено из Донских казаков с запольных речек перевесть 500 семей на Астрахань, 500 семей на Гребни». Гребни – это район реки Терек. Что такое «запольные речки», разъясняется в указе: «Донецких и Хоперских, Бузулукских и Медведицких городков» идти переселенцам предстояло «сухим путем», получив по четыре рубля на семью для обустройства на новом месте. Таким же образом заселяли донцы Кубань. Об этом можно прочитать у А.В. Венкова. «В феврале 1792 года вышел указ о поселении на Кубанской линии донских казаков в количестве 3 000 семей из 6 донских полков. 3 донских полка к тому времени уже отслужили, но их не отпускали домой, хотели, чтобы они «выписали» свои семьи к себе на границу». Там же читаем, что «на начало XIX века казачьего населения на Дону числилось 320 тысяч».

Вернемся к вопросу, что было 450 лет назад на «Оксайском устье». «Станица Аксайская (ранее 1570 г. – Усть-Оксайский стан, Б.П.С)». Это из «Очерка истории ОВД и казачьих станиц» (Д.Д. Попов). О себе автор сообщает: «потомок казаков хутора Каменнобродского, станицы Грушевской, Черкасского округа, к.т.н.». Очерк найден на «Проза.ру», больше ничего выяснить не удалось, хотя связался с Людмилой Коншиной – хозяйкой страницы. Может быть, жителям станицы Грушевской что-то известно о Д.Д. Попове, кандидате технических наук?

Сокращение Б.П.С. – это указание на источник: «Историческое и статистическое описание станиц и городов области Войска донского», 1900 г., Новочеркасск, Балуев П.С. У Петра Семеновича (1857 – 1923) есть подробности событий 1570 года: «Въ апреле месяце Новосильцевъ прибылъ на Донецъ; здесь для него были построены суда и отсюда атаманъ Черкашенинъ съ казаками провожалъ его до крайняго казачьяго пункта Аксайскаго устья, подъ Кобяково городище (близъ теперешней Аксайской станицы). На возвратномъ пути Новосильцева, ему изъ Азова турки дали провожатыхъ. Также только до этого городища «до первой атаманской станицы», a отсюда «до украйны государевой» его опять провожали «донскіе казаки».

Предельно ясно: до первой атаманской станицы. И на карте голландца Исаака Массы (1586 – 1643) обозначено латиницей: «Jebok vel Atamanskoi».Карта 1633 года, но отражала реалии конца XVI века. Vel – это «или», в переводе с латыни, то есть «или Атаманский». Первая часть названия побудила московских дьяков (чиновников) использовать в документах эвфемизм – «городок Стыдное Имя». В путевой «Росписи от Воронежа Доном рекою до Азова…» указано: «[Го]родок Стыдное Имя от Яру (Монастырского – Ю.Т.) 5 верст. Ка[за]чьи городки судимы все тут и атаман и есаул и дьяки тут бывают».

Донской историк В.Н. Королев (1940 – 2005) в работе «Городок Стыдное Имя», по поводу выражения «судимы все тут», ссылается на классика донской истории В.Д. Сухорукова (1795 – 1841): «В мае Главное войско рассматривало Дела станиц. Для сего атаман со всеми старшинами… выходил за город на возвышенные места, кои не потоплялись бывающими в сем месяце разливами Дона, и, разбив лагерь, творили суд» [Сухоруков, 1824, с. 276-277]. Формат газетной публикации не позволяет углубиться в детали, приведу лишь некоторые моменты: историки «С.Г. Сватиков и И.Ф. Быкадоров считали, что Атаманский был первой столицей донского казачества, еще до Раздор [Сватиков, 1924, с. 21-22; Быкадоров, 1930, с. 157]». Сам автор считает, что к Атаманскому «руководящие функции» перешли позже, и они пока нигде, кроме росписи, относящейся, очевидно, к 1593 г., не фигурируют; затем центр переместился в Монастырский городок». В статье «Роспись донских городков конца XVI века» В.Н. Королев писал: «В конце XVI века этот городок (Атаманский – Ю.Т.) был центром низового войска Донского».

После того, как в 1642 году царь не решился принять Азов «под свою руку», казаки, обескровленные осадой, но непобежденные, оставили разрушенную крепость и ушли на Махинский остров (около х. Махин Аксайского района). В 1643 – 1644 годах турками была предпринята попытка окончательно «сбить казаков с Дона», в результате карательных экспедиций были уничтожены многие низовые городки, в том числе и Атаманский. Казаки были настолько ослаблены, что обратились за помощью к Москве – Дон, особенно в низовье, на какое-то время обезлюдел. «Войску Донскому пришлось временно отступить с Нижнего Дона к Раздорам», – пишет Королев.

«Послан на службу на Дон»

А сколько вообще было казаков на Дону в тот период? Таких данных не встречал, но, сопоставив данные годового денежного жалования времен Азовского сидения (1637 –1642 гг.) и денежное жалование, выданное на год «охочим людям» Ждана Кондырева, получаем 6,9 тысячи человек. Конечно, это очень приблизительные цифры, жалование полагалось только воинам, было какое-то количество еще не зачисленных «новопришлых», плюс жены и дети. Но вряд ли казачье население в ту пору превышало 12 – 15 тысяч. В Азове погибло от четырех до шести тысяч воинов, было много раненых. В одной из «отписок» после оставления Азова была названа цифра 1,8 тысячи – столько оставалось на Дону бое-способных казаков.

Русь ощутила последствия «обезлюдения Дона» буквально на следующий год. Во вторжениях 1643 – 1645 годов на тер- риторию Московской Руси, по анализу источников, принимало участие от 50 до 60 тысяч крымцев. Отправлять такие серьезные силы вглубь России могли только при полном отсутствии вероятности ответного удара по Крымскому полуострову. Историк А.А. Новосельский подсчитал, что в первой половине XVII в. татары увели в плен из Московского государства как минимум 150 – 200 тысяч человек.

КСТАТИ

В заключение немного личного: в ревизских сказках Полковой слободы Тамбовской крепости за 1696 год значился «городовой казак Анкундинка Трущелев». Однофамилец или далекий предок – пока не ясно, в переписи этой же слободы за 1704 год Анкундинки нет, но есть «Алексей Антонов сын Трущелев». В списке казачьих фамилий станицы Мариинской (Константиновский район Ростовской области) тоже есть фамилия – Трущелевы. Хотя родственников у нас там вроде бы и нет. Будем продолжать поиски. Не мной замечено, что, изучая историю своей семьи, лучше и глубже постигаешь историю России.

Необходимо было предпринимать контрмеры. В январе 1646 года Ждану Кондыреву, бывшему воеводе Тамбова (1642 – 1643 гг. ), поручили собрать отряд в три тысячи добровольцев, чтобы весной ударить по Крыму совместно с донцами. Опасаясь, что он не успеет к сроку, формированием отрядов параллель- но занялись и другие воеводы. В итоге на Дон выдвинулось около десяти тысяч «охочих людей», общее командование поручили князю Семену Пожарскому (1618 – 1659), приведшему из Астрахани 1 700 стрельцов и отряды из гребенских казаков, союзных Москве ногаев и черкесских горцев Муцала Черкасского. Собралось двадцати- тысячное войско (включая донцов), планировалось нанести двойной удар по Крыму: Кондырев и донцы на 37 стругах – с моря, Пожарский – по суше. Но донцы уговорили штурмовать Азов. С наскоку взять крепость не удалось, тогда войско отправилось разорять кочевья татар по реке Ее. Взяли «большой полон» и много трофеев, в основном, овец и крупный рогатый скот. При дележе Кондырев настаивал на доле для своих новобранцев, произошла стычка. Казаки и горцы угнали добычу на Кагальник (видимо, реку) и там «дуванили» по своим правилам.

В это время из Крыма подошло восьмитысячное конное войско, его дополнили две тысячи азовских янычар Измаил-Бея «с пушечным нарядом». Тут уже гребенским казакам и горцам Муцала Черкасского стало жарко, тем более, что «служилые ногаи» бежали в степь. На помощь пришли князь Пожарский с донцами и, забыв вражду, Ждан Кондырев с «охочими людьми». Крымцев разбили, взяв 207 пленных, в сражении был убит «царевич Ният- Гирей». Это было в начале августа.

В морском рейде флотилию Кондырева разметала буря, пять стругов разбились о скалы, их экипажи подобрали другие суда, но шторм затянулся надолго. Потом неудачно высадились в районе Гнилого моря (Сиваш) и были замечены татарским разъездом, пришлось уходить. Снова начался длительный шторм. После череды злоключений 17 октября морская экспедиция Кондырева вернулась в Черкасский городок. Крымцы в тот год так и не рискнули идти на Москву.

Оборона Азова в 1642 году.

В очерке Д.Д. Попов пишет об этом периоде: «По просьбе казаков царь снаряжает в помощь 3 000 с дворянином Кондыревым и 1 000 с дворянином Лазаревым набранных вольных людей – правда, толку от них мало, в отписках казаки сообщают о том, что вольные люди, распродав выданные им в поход запасы, с Дону разбежались. (1646, Д.Д.3., 1648, Д.Д.4.) К чести последних, разбежались не все».

Создалась уникальная ситуация: царские заставы задерживали не беглецов на Дон, а наоборот – с Дона! На сайте «Военное обозрение» в материале «Донская служба комаричан» приводится пример судьбы таких дезертиров: «5 октября 1646 года в Курск пришло с Дона 52 человека, которые были «биты по торгам» и посажены в тюрьму».

Увы, беглецов было больше, и бежали они не от тягот военной жизни, а с голоду: в тот год на Дон не прислали «хлебное жалование». Только в январе 1647 года из Москвы сообщили, что надо бы поделиться едой «с новопришлыми», потерпите, мол, к весне будет всего вдвойне. И не обманули, потому что правительство не собиралось возвращать добровольцев – в 1647 году дважды на Дон было послано жалованье «старым и новым людем»: продовольствие, деньги и боеприпасы.

Но об этом узнали только самые стойкие: «И всего по списку, каков прислали з Дону Донские казаки, осталось на Дону вольных людей: сотников 22 человека, да рядовых 2143 человека. Обоево 2165 человек» (1646, Д.Д.3).
По современным меркам, чуть больше двух тысяч новых казаков – не так много, но в реалиях середины XVII века – это значительное прибавление, больше четырех полков!

Резонный вопрос: были еще подобные ситуации? Да, были. По крайней мере, в «ревизских сказках» (переписных документах) сел и деревень дворцовых Верхоценских волостей Тамбовской губернии часто встречаются пометки «послан на службу на Дон».
Возьмем «село Мутасьево на реке на Цне и на речке Пичавке», читаем: «Во дворе Нечаев у негож брат Микитка да племянник Мишка Остафьев посланы на службу на Дон во 181-м году.

Во дворе Нечаев у него дети Давытка да Лазарка посланы на службу на Дон. Давыдка во 181-м году, Лазырка во 183-м году».

В этом селе 60 дворов, и 29 мужчин посланы на Дон, село «Питерское на реке на Цне», 80 дворов, оттуда 32 «посланца». Можно продолжить выборку. Но и так ясен масштаб очередного «донского призыва», правда, не знаю, был ли он добровольным.

Годы 181-й и 183-й (7181 и 7183) в привычном для нас летоисчислении – это 1672 и 1674 годы, время крестьянской войны под руководством Степана Разина. Донские казаки приняли в ней активное участие, и потери в их рядах были огромные.

Юрий ТРУЩЕЛЕВ