В суровые годы Великой Отечественной войны мы выстояли и победили. За Победу отдана самая высокая цена – жизни миллионов бойцов Красной Армии, тружеников тыла, мирных жителей. Дрались с врагом за каждую пядь родной земли, гнали врага до самого Берлина, освобождая страны Восточной и Центральной Европы. У входа на мемориал павшим на площади Героев в Аксае установлена табличка: «Аксайский РВК призвал в 1941 – 1945 годах в ряды Советской Армии 12 231 человека, погибло более 2300». И о каждом из тех, кто погиб, и о тех, кому посчастливилось вернуться, можно написать статью, очерк. Всюду были наши земляки, ни одна самая ответственная операция Великой Отечественной не обошлась без аксайчан. Это они завещали нам хранить память о подвиге народа, который своим единством и сплоченностью, трудолюбием и самоотверженностью, своей любовью к Родине обеспечил нам мир, свободу и независимость.

«Лед  Ладоги  запомню  навсегда»

А.М. Малых.

Ладога – дорога жизни. Так называли Ладожское озеро те, кому пришлось пережить в Ленинграде 900 дней блокады, и те, кто обеспечивал северную столицу всем необходимым для жизни.

Из воспоминаний Александра Максимовича Малых:
«В августе 1941 года я был призван в ряды Красной Армии. Поскольку был шофером, меня отправили в автомобильную роту. Вскоре мы оказались на Волховском фронте, под Ленинградом. Город был уже в блокаде, связь с Большой землей поддерживалась только по льду Ладожского озера. Морозы стояли лютые, лед был крепкий, по нему и проложили дорогу. В город везли продовольствие, медикаменты, одежду, горючее, а назад – измученных голодом и болезнями ленинградцев, в основном женщин, стариков и детей.

Пять месяцев могла функционировать эта дорога, с ноября 1941 по апрель 1942 года. С приходом весны становилось труднее. За эти пять месяцев были перевезены сотни тысяч тонн различных грузов, а из Ленинграда вывезено более 500 тысяч жителей. Наша рота принимала в этом самое непосредственное участие.

Было нелегко. Приблизившись к складу, машину надо было укрыть маскировочной сеткой, чтобы было незаметно с воздуха. По льду же автоколонна шла с интервалом в 100 метров одна от другой, чтобы хоть как-то обеспечивать безопасность: в воздухе постоянно кружил немецкий самолет-разведчик, то и дело пролетали фашистские бомбардировщики, бомбы рвались со всех сторон, ломая лед и образуя воронки и полыньи. Бывало, машины уходили под лед вместе с грузом… Нам было категорически запрещено включать фары, курить и даже пользоваться спичками».

Командир  седьмой  батареи

Б.Д. Яловкин.

Берег левый, берег правый, поется в песне. Переправа связывает два берега и все, что находится на них, не давая прерваться жизни на обоих берегах. Вот такую же связующую роль играла Аксайская переправа в суровый час испытаний, в 1941, 1942, 1943 годах, когда нужно было обеспечить отход или наступление, а это происходило несколько раз – бои были не на жизнь, а на смерть. Командиром 1177 полка 347 стрелковой дивизии 56 армии, непосредственно отвечавшего за переправу, был Федор Георгиевич Рыбкин, с 1975 года Почетный гражданин Аксая.

А вот как описывал бои на переправе бывший командир 7-й батареи 485-го зенитно-артиллерийского полка Борис Дмитриевич Яловкин:
«Переправа – именно по ней, начиная с 1942 года, круглые сутки непрерывным потоком отходили наши войска на левый берег Дона. С конца июня и по 24 августа интенсивность обстрелов и бомбежек значительно усилилась. Они велись почти всегда по следующей схеме: рано утром большой массированный налет бомбардировщиков, а примерно через 30 – 45 минут прилетали «юнкерсы», их было 20 – 30 штук, интенсивно бомбили и обстреливали переправу и батарею. И так – в течение всего дня с интервалами около часа.

Каждый день батарейцы отражали от 6 до 8, а иногда и до 10 налетов авиации, с наступлением темноты фашисты «развешивали» над нами осветительные бомбы, которые приходилось уничтожать. И ночью бодрствовали почти все артиллеристы. С приходом темноты подводили итоги дня, вырабатывали тактическую и огневую линию поведения на следующий день, приводили в порядок орудия, поправляли защитные сооружения и окопы.

Особенно тяжело было в последние дни. Интервалы между налетами сокращались до 20 – 25 минут, а количество самолетов в каждом налете увеличилось до 40. До самого 22 июля мы не давали врагу возможности разбить переправу. За это время было сбито восемь фашистских самолетов, а на левый берег Дона непрерывным потоком днем и ночью отходили полки и соединения Южного фронта, переправлялась техника.

22 июля погибло последнее орудие батареи и переправа была уничтожена. 24 июля батарея переправилась на левый берег к станице Ольгинской, а оттуда в Батайск, где находится сборный пункт полка. Начинался новый период боев за Северный Кавказ».

В Интернете дочь героя, Зоя Борисовна, пишет: «Ему в 1942 году был всего 21 год. Его боевые товарищи, защищавшие переправу, все погибли…»

Встретились  на  фронте,  и – на  всю  жизнь

Кто из старожилов Аксая не знает фамилию Кушнир.  Михаил Михайлович и Валентина Давыдовна, муж и жена, оба фронтовики. Оба прошли, как поется в песне, пол-Европы,   пол-земли… 

М.М. Кушнир.

Вот рассказ о них Г.И. Лысенко, однополчанина, командира батареи 865-го артполка:
«Впервые мне пришлось встретиться с Михаилом Михайловичем где-то в марте-апреле 1943 года. После освобождения Сталинграда, Ростова, боев на Миусе нашу часть перебросили в Донбасс. Людей в подразделениях после таких боев осталось мало. Стало приходить пополнение. Молодого лейтенанта, прибывшего на должность комбата, приняли настороженно: стройный, красивый, подтянутый, но мы-то знали: внешность часто бывает обманчива. Именно здесь, на войне, раскрывается человек, обнажается его истинное лицо. И особенно командира, на которого обращены взоры всех, кто с ним рядом. Развернулись бои в районе Красного Луча, Штеровки. В первом же бою наш командир повел себя грамотно, чем и расположил к себе солдат и офицеров. Запомнился мне бой под Винницей, где мы молниеносным ударом захватили вражеский аэродром с самолетами, немецкое командование не успело и опомниться. Потеряв танки, противник стал отходить к Тернополю, и наша дивизия завязала бой с окруженными немецкими частями.

Что такое уличный бой, знает каждый. Разрушив дом до основания, думаем, что взяли его, а оказывается, сидит немец в подвале. Пехота пошла дальше, а мы, артиллеристы, не можем перетащить через улицу пушки, снайпера и пулеметы косят наши расчеты. И здесь М.М. Кушнир проявил находчивость и военную смекалку: приказал расчету перебраться через улицу и на веревках перетаскивать за собой пушки. Немцы взбесились, но помешать не могли. А перетащив пушки, мы тут же открыли по ним огонь. Командир сумел и людей сохранить, и боевое задание выполнить. Подо Львовом меня тяжело ранило, и вновь встретиться с Михаилом Михайловичем я смог только месяцев через пять. В Польше мы снова расстались, но ненадолго.

И вот апрель 1945-го. Наша дивизия с юга Германии повернула на Чехословакию. Мы чувствовали, что война идет к концу, но враг, чуя скорое поражение, сопротивлялся ожесточенно. Промышленные районы страны, поблизости Прага. Немцы бросили в атаку танки, потом окопали их вдоль трассы и бьют из них по нашим. Артиллерии была поставлена задача – прицельным огнем сжечь эти танки. Я выбрал себе наблюдательный пункт на маленькой высотке, а Михаил Михайлович – в отдельно стоящем двухэтажном доме, откуда и стал вести прицельный огонь. Немец этот замысел понял, и вскоре один из снарядов попал в комнату, где находился комбат. Через три дня я тоже получил тяжелое ранение, уже третье. Думал, больше не увижусь с боевым другом.

В.Д. Кушнир.

Удивительно, но судьба вновь свела нас – в одном госпитале, в одной палате пролежали около года. Ногу пришлось ему ампутировать. Но он не сдался. Вернувшись домой, стал учиться, работать, вместе с женой, боевой подругой Валентиной Давыдовной, они воспитали двоих детей, вывели их в люди.

Теперь о ней. Увидел я эту лихую дивчину в калмыцких степях глубокой осенью 1942 года в отряде полковника Макарчука из 302-й стрелковой дивизии, санинструктор верхом на лошади, в кубанке, волевая, решительная, распорядительная. После боя, не дожидаясь команды, всех быстро осматривала, делала перевязку, тяжелых отправляла в санбат, и все со словами: «Потерпи, родной, потерпи». И во время наступательных боев, и во время оборонительных – там, где были раненые, можно было видеть эту приветливую, несмотря на тяжелое время, девушку с сумкой на боку. Медсестры таскали раненых с поля боя, и она тоже, и как только сил хватало?

На фронте повстречались они, Михаил и Валентина, и – на всю жизнь. Прошли по одним и тем же фронтовым дорогам: Ростовская область, Украина. А поженились под Воронежем, и не было в полку человека, который не желал бы им счастья…»

Аникины: «Мы  мечтали  дойти  до  Берлина»

Николай и Клара Аникины в дни Победы. Берлин, 1945 г.

– Среднюю школу я закончила в 1941 году, как раз 19 июня был выпускной вечер, – рассказывала она корреспонденту, – была активной комсомолкой, ни от какого поручения не отказывалась. И вдруг война! Идет ее третий год, у меня бронь как у грамотного специалиста оборонного предприятия, но я иду в райком комсомола, а там как раз подполковник с фронта, приехал за подкреплением.

Июль сорок третьего года, люди нужны позарез. И тогда я хитростью проникаю в уже набранную группу, состав ее сформирован, но горком партии еще раз тщательно проверяет документы, и меня с позорным клеймом «дезертир с трудового фронта» отправляют обратно на завод. Но я все же сумела попасть на настоящий фронт. 1 августа 1943 года была зачислена в 38-й пограничный полк НКВД Центрального, а позже Первого Белорусского фронта. До мая 1945-го там и прослужила. Была послана на учебу на радиста, потом на радиотелеграфиста. Меня направили в штаб полка. А боевой путь полка был таким: Курск, Орел, Брянск, оттуда на Белоруссию, через родные места, полностью выжженные и разоренные. Оттуда – на Польшу.

А тут весна сорок пятого. Всю войну мы видели во сне нашу победу, и вот она наступила. Со слезами на глазах. Скольких друзей мы потеряли, боевых товарищей…

И все-таки эта весна стала в моей жизни самой счастливой. Ездил к нам по делам замполит третьего батальона Николай Аникин. И вот у них в батальоне погибает радист, я получаю назначение на его место. 15 апреля мне надо было туда ехать. И вдруг слышу: «Ефрейтор, не кинешь ли свой рюкзак на мою бричку?» – «Рюкзак-то кину, а сама пешком дойду». Он мне потом говорил: «Я – майор, батальоном командовал, у меня в подчинении было полторы тысячи человек, а ты, ефрейтор, надо мной власть взяла»… Поженились мы с ним 30 апреля 1945 года. Сам Николай Иванович окончил военное училище в Саратове, охранял южные рубежи СССР в пограничных войсках в Таджикистане, а когда началась война, был переведен в тот полк, в котором служила и я, и больше уже с ним не расставался.

Мы мечтали дойти до Берлина, и дошли. С 21 по 30 апреля шли уличные бои в Берлине, пять дней – сражение за Рейхстаг. Мы до него дошли, расписались на нем, но это был еще не конец. Летом 1945-го в пригороде Потсдама Бабельсберге проходила Конференция Глав правительств стран-победительниц – СССР, Великобритании и США. Это были незабываемые дни! Нас подняли по тревоге и отправили туда. Разместили в наспех выстроенных бараках, охранявшихся как важные государственные объекты. Но мы в щелочку все-таки наблюдали за происходящим. Видели кортеж Сталина из пяти «эмок», видели его самого. Николай Иванович находился в карауле, я обеспечивала связь.

Потом нам обоим вручили благодарственные грамоты « За образцовую службу по охране Берлинской конференции». Грамоты датированы 1 августа 1945 года…

И  расписался  на  Рейхстаге…

П.И. Леденев. Февраль 1946 года.

Павлу Ивановичу Леденеву в июне сорок первого, как раз за пять дней до начала войны, только исполнилось 17 лет. Ушли воевать отец и старший брат, а Пашу на фронт не взяли. Пережил вместе со всеми две оккупации, но сразу после освобождения его призвали в ряды Красной Армии.

В мае 1943-го направили парня в 356-й запасной стрелковый полк, который дислоцировался в районе недавно освобожденного Сталинграда. Через месяц Павел принял присягу, и с этого момента начался его боевой путь.

Стрелок 49-й механизированной дивизии, Павел Леденев воевал умело, освобождал Ростовскую область, города и села Украины, Белоруссии. В 1944-м был серьезно ранен, получил тяжелую контузию. В госпитале его подлечили, но на фронт не пустили, медицинская комиссия признала Павла негодным к воинской службе. Пришлось ехать домой, к радости матери и сестры. Но радость омрачало трагическое известие: отец и брат погибли. Мог ли Павел сидеть дома спокойно? Он должен был отомстить фашистам за смерть отца и брата! Один раз увидел, как идут в военкомат на комиссию товарищи. Пошел с ними. Но комиссия его забраковала, еще и отругала: нельзя – значит, нельзя!

Павел на этом не успокоился, снова и снова упрашивал послать его на фронт. Только в сентябре того же 1944-го настойчивые просьбы подействовали. Леденева определили во 2-ю гвардейскую армию Первого Белорусского фронта, 1-ю танковую армию, 8 корпус, 20-ю бригаду, минометную батарею.

Ратные его подвиги были оценены по заслугам. Вот выдержки из наградных документов.

«06.03.45 г. противник упорно оборонял местечко Кермин, что под гор. Бельгард. Минометный расчет, где заряжающим был гв. рядовой Леденев, выдвинувшись в боевые порядки пехоты, вел меткий огонь по пехоте и огневым точкам противника. В результате гв. рядовой Леденев в составе расчета уничтожил до 30 гитлеровцев, один пулемет и подавил огонь одной минбатареи противника, тем самым способствовал нашим частям захватить местечко Кермин. Гвардии рядовой Леденев представляется к награждению орденом Славы 3-й степени. Командир минометного батальона гв. ст. лейтенант Григоренко. 08.03.45.»

А вот еще. «24.04.45 г. В районе Найкельн г. Берлина минометный расчет, где подносчиком работал гв. ряд. Леденев, поддерживая наступление пехоты и танков, находился в боевых порядках пехоты и продвигался вместе с нею. При этом в составе расчета гв. ряд. Леденев уничтожил до 15 гитлеровцев и два пулемета противника, тем самым способствовал пехоте в ее продвижении вперед. Гвардии рядовой Леденев представляется к награждению орденом Красной Звезды. Командир минометного батальона, ст. лейтенант Принь. 14.05.45».

На привале. Май 1943 года.

Павлу Леденеву довелось освобождать и Берлин. Продвигались в направлении Бранденбургских ворот и Берлинского зоопарка. Продвигались осторожно, медленно. Утром 2 мая в Берлине уже не слышно было ни одного выстрела, враг прекратил сопротивление. Немцы стали сдаваться победителям. 8 мая Павел Иванович, как и другие его боевые товарищи, пришел к зданию Рейхстага. Там уже успели расписаться многие солдаты, он тоже расписался.

Продолжаем смотреть наградные документы. «За мужество и отвагу, проявленные в боях с немецкими захватчиками, тов. Леденева П.И. награждаю медалью «За отвагу». Командир 20 Гвардейской механизированной Залещецкой ордена Ленина Краснознаменной орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого бригады гвардии полковник Анфимов». И дальше «Приказом по 20-й Гвардейской механизированной Залещецкой ордена Ленина Краснознаменной орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого бригады № 035/Н награжден медалью «За отвагу». Помощник начальника штаба по учету личного состава гв. старший лейтенант Верба. 25 мая 1945 года».

Из армии он уволился в декабре 1946 года в звании старшего сержанта. Вернулся домой, работал в сельском хозяйстве, как и до войны. В 1954 году партия бросила клич: все на освоение целинных и залежных земель! И Павел Иванович поехал в Северный Казахстан, оттуда на Алтай. Механизатор – он везде в почете!

Но все-таки тянуло в родные края, на Дон. Так и проработал здесь до пенсии.

А в праздники, особенно в День Победы, надевал строгий костюм и приходил на площадь Героев в Аксае. И украшали тот костюм, кроме названных выше ордена Славы 3-й степени, ордена Красной Звезды, двух медалей «За отвагу», еще и орден Отечественной войны II степени, медали «За взятие Берлина», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.», а также множество юбилейных…

В боях за Заполярье

На всей европейской части страны, во многих странах Европы шла война – Вторая мировая, Великая Отечественная. Шаиху Шаиховичу Амарову, который родился в Дагестане, пришлось освобождать от фашистов Заполярье. А потом и соседнюю Норвегию.

Ш.Ш. Амаров.

Призванный в армию в 1943-м, он был направлен в 482-й минометный полк, базировавшийся в Мурманской области. Его назначили заряжающим 120-мм миномета. Полк участвовал в боевых действиях по освобождению советского Заполярья, это произошло 29 октября 1944 года, а потом с боями вступил на территорию Норвегии. Задача была – освободить портовый город Киркенес, который противник рассматривал как самый близкий и удобный подход к Мурманску.

Согласно докладу начальника штаба 45-й стрелковой дивизии от 1 ноября 1944 г., «противник, потерпев поражение, имея заранее подготовленные рубежи на западном берегу залива Бок-фьорд, подорвав мост через него, пользуясь серьезными водными препятствиями, организовал прочную оборону на этом рубеже». Всего за время с 7 по 25 октября взята в плен тысяча солдат и офицеров противника. Оставлено на поле боя убитыми 28 450 немецких солдат и офицеров.

Ш.Ш. Амаров у полкового знамени.

И вот тут, в суровом горном Заполярье, пришлось воевать советскому воину. В Норвегии же, в своем артиллерийском полку, уже в звании командира отделения связи сержант Шаих Амаров встретил День Победы.

В далеком северном городке стоит и по сей день памятник советскому солдату-освободителю, он сооружен по инициативе норвежцев. И хотя эта страна является членом НАТО, памятник остается святым местом города Киркенеса.

А Шаих Шаихович Амаров прослужил до 1950 года, был награжден медалями «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.», орденом Отечественной войны II степени, многими другими.

Материалы подготовила Нелли КАНГИНА