Итак, после подавления войсками Петра I Булавинского восстания началась история своеобразной части русского казачества – казаков-некрасовцев, оказавшихся на территории Крымского ханства и ставшими верноподданными крымских ханов.

Сами некрасовцы на это отвечали так: «У какого царя живем, тому и служим». Россия отказала в нормальной жизни донцам-старообрядцам, а мусульманский Крым им эту возможность предоставил. Уже в 1711 году некрасовцы воевали против России на стороне Турции. Личные качества казаков зачастую превосходили соответствующие характеристики тюрок, что крымских, что анатолийских. В своих набегах на Россию они иногда доходили до Тамбова и Нижнего Новгорода. По мере продвижения русских войск на Кубань казаки-некрасовцы перебрались сначала на Дунай, а затем в анатолийскую Турцию.

В Турции казаки несли военную службу. Военные навыки получали казаки с детства. С 12 по 18 лет учились подростки военному искусству под руководством опытных казаков. С 18 лет юноша становился казаком и мог идти на войну, с 30 лет казаки допускались к занятию военных должностей, а в 50 лет казак становился «стариком» и мог быть выбран в старшины и атаманы, станичные или войсковые. Постоянных должностных лиц в мирное время у некрасовцев было немного, сельский атаман и есаул. Атаман выбирался большинством голосов. На случай войны старшина назначал войскового атамана, причем принимались во внимание военные заслуги и способности.

При каждом отряде некрасовцев во время войны было трое «стариков», которые наблюдали за исполнением обычаев и обязанностей и составляли военный суд. Когда требовалось призвать некрасовцев на войну, то определялось султанским фирманом (указом) количество пехоты и кон-ницы, которое они должны были выставить.

По получении фирмана все казаки созывались на круг, на площади перед арсеналом. Атаман и старики сидели на скамьях. Каждый казак по очереди подходил, кланялся атаману и старикам и клал у ног атамана свою шапку, к которой была прикреплена карточка с его именем. Когда все сложили свои шапки, старики перемешивали их палками, с которыми всегда ходили. Есаул, по приказанию атамана, отбирал известное количество шапок, соответственно числу казаков, указанному в фирмане. Потом читались имена, составлялся список и вручался войсковому атаману. Атаман вызывал внесенных в список казаков, одного за другим, и отдавал каждому его шапку. Казак кланялся и отходил. И в первой половине XIX века у них был очень интересный обряд, который потом не сохранился. Через несколько дней на той же самой площади собирались уходившие на войну с провожающими.

Все они, вооруженные и на конях, поодиночке проезжали перед стариками и сельским атаманом, и каждый спрашивал: «Нет ли милосердного человека, который взял бы на себя попечение перед Богом о моей грешной душе». Если спрашивающий был хорошего поведения, то кто-то из стариков отвечал: «Я (имя и прозвание) беру попечение о твоей душе перед Богом, буду молиться, чтобы Бог сохранил тебя для покаяния в грехах, а ты привези за то нам военную честь и доброе казацкое имя». Если казак был дурного поведения, то ему отвечали молчанием и он отъезжал смущенный. И все были уверены, что ему не сносить головы на войне, так как у него нет поручителя и богомольца между стариками. После этой церемонии войско с музыкой, под предводительством войскового атамана, выступало в поход. Толпа мужчин, женщин и детей провожали их до границы войска.
И еще – что касается службы. У некрасовцев был обычай посылать в караулы всегда трех человек. Это делалось с той целью, что один может погибнуть, двое могут сговориться между собой, а с тремя не случится ничего подобного.

Все казаки были очень искусны в джигитовке, стрельбе, распознанию местности днем и ночью и во всем, что необходимо хорошему солдату в военное время. Субординация и почтение к старикам доходили у них до фанатизма, и каждое их нарушение считалось изменой войску и каралось смертью. Одно из прав, которое получали казаки за службу в Турции, было право казнить смертью, не сносясь с турецкими властями, в трех случаях: за преступление против веры топили в озере, привязав к шее камень, за измену войску – расстреливали, за изнасилование женщины, если виновный отказывался загладить свой проступок, преступника привязывали обнаженного к столбу и били палками до смерти. Потом какое-то время казаки не служили в турецкой армии, а платили особый военный налог – харадж – в золотой валюте.

В Первую мировую войну турки принудительно призвали на военную службу всех казаков, кто мог носить оружие. Казаки участвовали в боевых действиях в защите Дарданелл. В боях за турецкую землю погибло много казаков. В 1918 году некоторые казаки были насильно направлены на Кавказский фронт для захвата территории бывшей Российской империи. Но казаки решительно выступили против. Их служба в турецкой армии продолжалась вплоть до возвращения в СССР в сентябре 1962 года. А муж казачки Серафимы Иосифовны Шепелеевой, когда казаки уезжали в СССР, служил в турецкой армии. Кстати, в части, где служил ее муж, кроме командира, никто не знал, что он – русский. И как только пришел приказ о его демобилизации, он сразу приехал к переехавшей в СССР семье и долго еще привлекался нашими военными как консультант по турецкой армии.

22 сентября 1962 года из Турции, селения Коджа-Гёль (до 1938 года – Бин-Эвле, или Эски-Казаклар, по-некрасовски Майнос) в Россию вернулись 215 живших там семей некрасовцев общим числом 985 человек. Всего к 1962 году в Россию и СССР переехали около 1500.

Т.И. Ямнова, Старочеркасский музей-заповедник.