За освобождение родной земли боролись не только солдаты с оружием в руках, но и мирные жители городов, сел и станиц. В сентябре 1942 года в ростовской тюрьме была зверски замучена председатель Аксайского станичного совета А.Ф. Показанкина. Следопыты АксайскойСШ № 1, откуда, собственно, и начинался Аксайский военно-исторический музей, много лет назад начали сбор материалов о жизни и подвиге Александры Федоровны, нашли ее сына и дочь, попросили написать воспоминания. Все материалы бережно хранятся в районном Совете ветеранов. Просмотрим их страницы…

А.Ф. Показанкина с детьми.

«Дорогие мои земляки, члены совета музея родной школы, – пишет сын Александры Федоровны Владимир. – С большим волнением и душевной болью прочел я ваше письмо, в котором вы сообщаете, что собираете материал о моей маме. Передайте огромное спасибо любимой учительнице Екатерине Георгиевне Здоровой за то, что она помогла вернуть из небытия имя моей любимой, незабываемой, замечательной мамы. Под большим ее влиянием я стал, как и она, учителем литературы.

Мама родилась в 1900 году в Новочеркасске в бедной, да еще и многодетной, семье рабочего. Первый ребенок, мальчик Порфирий, умер маленьким. В 1925 году родился я, в 1927 – сестра Лида. Папа мой был продавцом в магазине, затем кассиром на стекольном заводе «Пролетарий», мама там же работала секретарем–машинисткой. В 1938 году папа умер, и мама осталась вдовой с двумя детьми. Ей и перед этим было нелегко: папа прикован к постели долгое время, ей приходилось ухаживать за ним и работать.

Перед Великой Отечественной войной мама была избрана депутатом Аксайского стансовета, а затем и его председателем. Она вся отдавалась работе, была скромна и даже застенчива, хотя и занимала высокий пост. Во время войны председателю станичного совета надо было вникать во все, что происходит вокруг, помогать по мере сил тылу и фронту, ведь все старались работать на Победу.

Оказавшись в фашистских застенках, мама держалась стойко и мужественно и умерла достойной дочерью своей Родины, своей партии.

Я мстил за маму в рядах бойцов Красной Армии до тех пор, пока не получил тяжелое ранение под городом Белая Церковь. Это было уже второе ранение, после него я стал инвалидом войны, хожу на костылях. Окончил Ростовский госуниверситет, получил распределение в город Шахты в 1949 году, где и работаю до сих пор.

Жена моя – учительница истории в той же школе, дочь Люба перешла на пятый курс в НПИ, сын Сергей служит на южной границе в погранвойсках в городе Арташате в Армении. Он отличник боевой и политической подготовки. О своей бабушке знает с моих слов. Но ему будет приятно, что вы, ребята, проявляете интерес к ней и нашей героической истории.

Моя сестра Лида, в замужестве Чернова, живет в Горловке на Украине, работает на химкомбинате.

В Ростове живут мамины сестры тетя Надя и тетя Вера.

На фронт я попал, когда мне шел восемнадцатый год, а через год был тяжело ранен. 9 ноября 1945 года, в двадцать лет, написал стихотворение, посвященное маме. Я все еще надеялся, что она жива и угнана в Германию, что вернется. Но она погибла в 1942 году».

А вот строчки из воспоминаний дочери Александры Федоровны Лидии Черновой.

«Трудный жизненный путь достался моей маме. Она рано лишилась отца, и ее мать, моя бабушка, нанималась к богатым людям прачкой и этим кормила оставшихся на ее руках четверых детей. Помню, как мама работала секретарем–машинисткой на стеклозаводе. Очень много было работы, бывало, маме приходилось брать ее на дом. А дома – тяжело больной муж, мой отец. Как ее хватало на всех? «Шурочка, как пчелка, постоянно трудится», – отзывался о ней дедушка. После смерти папы она посвятила себя детям, с головой ушла в работу. Часто ее награждали ценными подарками, ее имя было в числе ударников труда.

А как она говорила! Это были простые, идущие от сердца слова. Люди искренне восторгались ее речью. Народ ее любил и выразил свое доверие, избрав депутатом, а затем и председателем станичного совета. К ней на прием шли с самыми разными вопросами, и к каждому человеку она находила нужный подход.

На протяжении нескольких лет мама была председателем родительского комитета нашей школы (ныне АСШ № 1 – ред.).

В часы досуга, поздними вечерами, мама любила петь. У нее был хороший голос. Собирались обычно на крыльце нашего дома на улице Буденного: бабушка, мама, две ее сестры и мы с братом. Взрослые пели, а мы слушали, часто подтягивали. Песня разливалась далеко, казалось, она долетает до самого Дона и уносит нас с собой. Любимыми песнями были украинские или про Стеньку Разина.

Когда началась Великая Отечественная война и немцы подошли к Аксайской, вся станица была под обстрелом. Свистели пули, рвались снаряды и бомбы. И в этой обстановке мама продолжала выполнять свой долг. Находилась в стансовете, пока не был выдан последний эвакуационный лист. Когда появилась возможность спасать себя и семью, мост через Дон был уже разбит бомбами, транспорта никакого не было.

С узелками в руках мы подошли к мосту. Все плашкоуты были изуродованы, идти по ним было невозможно. Тогда мы привязали узлы за спину и на четвереньках, цепляясь за обломки досок, перебрались на другой берег Дона. С нами была и заместитель председателя стансовета А. Бычкова.

Шли пешком. Иногда отступающие наши воинские части нас подвозили на машинах. Добрались до одного из хуторов Веселовского района. Здесь нас настигли немцы. Пробыли мы там недолго. Мама от всех неприятностей нас, детей, старалась ограждать, и многого, видимо, мы не знали. Случайно я услышала разговор ее с Бычковой, из которого стало ясно, что один из полицаев знает ее. Он потребовал, чтобы все мы вернулись в Аксайскую. Мы купили тачку, сложили свои узлы и отправились. Шли несколько дней, и все это время тот полицай преследовал нас, следил за нами.

Подошли к Аксайской, но встретила она нас неприветливо. Казалось, черная туча висит над родной станицей. Чужая речь, чужие люди. Но и тогда вера в свой народ придавала маме мужество. Она была уверена в том, что врагов у нее нет, и никто ее не выдаст.

Но враги были. Они притаились и ждали удобного случая. Однажды в наш двор въехала машина с гестаповцами, в ней сидел наш земляк Гаценко. Он указал на маму: «Это председатель стансовета». Маму сразу же посадили на машину и увезли на допрос. Она вернулась потрясенная. Ее терзали за то, что после первой оккупации Аксайской она дала указание трупы немцев, зарытые в станице, вывезти и зарыть в степи. На допросе ей показали увеличенные фотоснимки всего процесса. Люди, принимавшие в этом участие, были сфотографированы и снимки переданы гестаповцам.

Маму допрашивали неоднократно, потом бросили в аксайскую тюрьму. Свидания нам не давали, хотя мы и просили. Нам говорили, что мамы здесь нет.

Однажды сообщили, что ее вместе со всеми арестованными по делу перевозки немецких трупов повезли в степь к яме, где они зарыты. Бабушка и мы с братом отправились туда. Увидели картину зверских издевательств. Под градом ударов плетьми людей заставляли разрыть яму с трупами и перетаскивать смердящие останки во вновь вырытую ими же яму. Мы хотели подойти поближе, чтобы увидеть маму, но немцы открыли по нам пальбу. Тогда мы залегли за холмом и оттуда наблюдали за мерзкой картиной. Это был последний раз, когда я видела маму, и то издалека.

Потом арестованных увезли в ростовскую тюрьму, куда мы несколько раз носили передачи. Один раз ей удалось передать записку. Однажды мы принесли маме очередную передачу, но ее не приняли, полицай сказал, что из тюрьмы она выбыла. На вопрос, куда именно, ответил: «Идите живите, пока живете, и не спрашивайте». На этом нить, связывающая нас с мамой, оборвалась, и больше мы ничего не смогли о ней узнать.

Какие страдания пришлось перенести нашей маме, мы узнали позже, когда немцев выгнали из Ростова, а арестованных освободили. Мой брат встретил одну женщину–еврейку, сидевшую с мамой в одной камере. Она рассказала, как ее мучили на допросах, а вызывали на них каждый день. Но и тогда она не переставала думать о людях, хотела облегчить судьбу тех, кто был арестован вместе с ней. Брала всю вину на себя, доказывала, что остальные не виноваты. Так рассказывала эта женщина.

Моя мать Александра Федоровна Показанкина осталась до последнего вздоха преданной своему народу».

В Совете ветеранов района сохранилось и письмо – воспоминания Екатерины Георгиевны Здоровой, о которой упоминает сын А.Ф. Показанкиной Владимир.
«Я знала Александру Федоровну и как председателя станичного совета, и как мать двух детей, моих учеников, и как председателя родительского комитета школы. Александра Федоровна была в курсе всех школьных дел. Ее все знали, и она тоже знала, кто получил двойку, и выясняла причину, у нее на учете были прогульщики и лентяи.

На работу в стансовет она ходила по улице К. Либкнехта, мимо школы, где в это время дети занимались зарядкой. Увидев ее, громко приветствовали: «Здравствуйте, Александра Федоровна!» Сама она с семьей жила на улице Буденного в маленьком флигельке.

Началась война, но дети продолжали учиться. Сын Александры Федоровны Володя в 1942 году окончил 10 классов, получил аттестат, в котором были одни пятерки. По окончании школы вступил в ряды Красной Армии. На фронте получил тяжелое ранение (полная ампутация ноги). После выздоровления вернулся домой и решил учиться дальше. Поступил в РГУ, по окончании получил направление в город Шахты, преподавал русский язык и литературу, был завучем школы. В 1945 году окончила школу дочь Александры Федоровны Лида. Мамы в живых уже не было, Лида жила с тетей Надеждой Федоровной, которая работала в школьной библиотеке. Лида поступила в политехнический институт, стала инженером и уехала на Украину, в Горловку, стала работать на заводе им. Дзержинского.

Лида приезжала в Аксай на 30–летие школы, но с ней у меня переписка не налажена, а вот Володя шлет мне поздравления, изредка пишет письма. Он пишет, что ему очень хочется знать подробности о гибели мамы. Я думаю, теперь краеведы ему ответят…»

Подготовила Нелли КАНГИНА