Из книг, которые повлияли на развитие интереса к родному краю, запомнились «Тайны донских курганов» В. Моложавенко, «На просторах Дикого поля» А. Скрипова, «Останется вечно монументом» М. Астапенко. Были и другие книги и авторы, но именно эти запали в душу. Может, еще и потому, что Александр Николаевич и Михаил Павлович писали о местах, дорогих сердцу. Несомненно, развитию интереса к истории родных мест способствовало знакомство с Владимиром Гладченко, переросшее потом в дружбу. Впрочем, историей интересовался, сколько себя помню, наверное, в этом заслуга родителей, особенно отца. Отец любил классику – Тургенев, Гончаров, Толстой (и Лев, и Алексей), Гоголь, Шолохов, естественно. Петрова (Бирюка) отец, наверное, всего перечитал. У мамы домашних забот было больше, но тоже старалась не отставать, она много знала наизусть из Некрасова, Пушкина, Лермонтова. Я научился читать лет в шесть, тогда это была редкость. Из первых книг помню «Встречи в тайге» Арсеньева, «Полярный летчик» Водопьянова. Скорее всего, сначала мне их читала мама, а потом уже сам перечитывал.

Теоретические знания в этих вопросах черпал из таких книг, как «По следам Робинзона» (не помню автора), альманахов и журналов о рыбалке и охоте, а также фундаментальной справочной литературы.

Любознательность и наблюдательность
В мае 2012 года на экскурсии в пустыне Сахара в Тунисе спросил гида, как называется дерево с жесткими чешуйчатыми листьями и розовыми мелкими цветами. Я знал, что это тамариск, который встречается и у нас на Дону, но хотелось услышать его арабское название. Экскурсовод с апломбом заявил, что мы, тунисцы, даем имена только тем растениям, от которых есть польза человеку. Не знаю, так ли это на самом деле или он пафосом прикрыл свое невежество, но потребительское отношение к природе развивается, к сожалению, и у нас. На мой взгляд, без стремления узнать как можно больше о предмете своего материала, в журналистике делать нечего.

С 1969 года я посещал занятия литгруппы при газете «Победа», с 1983 года регулярно в ней публиковался, сначала только стихи, а потом и заметки. Постепенно появилось понимание, что самообразования недостаточно. Поступил в РГУ (ныне – ЮФУ) на отделение журналистики филфака, учился заочно, так как уже была семья и дети.

Подошло время выбора темы дипломной работы, узнав мой выбор, однокурсники крутили у виска: «Ты самоубийца?!» Оппонентом по теме «В.Д. Сухоруков – первый донской журналист» был профессор А.И. Станько, который «проредил» нашу группу на четвертом курсе на десяток человек. Но мне была интересна именно эта тема, и я взялся за работу, даже читал в ГАРО подлинники записей Василия Дмитриевича. Кстати, диплом защитил на «отлично», Александр Иванович сказал, что, если еще поработать, можно издать книгу. Но было не до того – начало 90-х.

В июне 1993 года пришел в штат газеты «Победа», Н.Г. Кангина за чаем проэкзаменовала меня на знание сельхозпредприятий района, на многих из которых я побывал, работая в бригаде СТО «Агроремтехпред», а потом повела к редактору, который дал задание: написать два материала. На стекольном заводе взял интервью у начальника цеха выпуска готовой продукции, что было несложно, так как я там работал пару лет назад. В Доме пионеров получил информацию о летнем отдыхе детей. Дома написал обе статьи, но показалось мало, написал еще рецензию на новую книгу М.П. Астапенко, тут пригодились знания работ В.Д. Сухорукова. Но и трех статей мне показалось мало, написал еще зарисовку. Пригодился недавний разговор со знакомым сварщиком, который устроился работником на подворье к «новому русскому», как их тогда называли.

Все четыре статьи были опубликованы: две пошли сразу в номер, зарисовку редактор придержал из-за объема, но похвалил «за открытие темы батрачества», по рецензии сказал, пусть полежит. Но и она была опубликована после косметической редактуры Г.И. Литвиновой, Галина Ивановна сгладила некоторые «острые углы». Через какое-то время из Старочеркасска в редакцию пришла бандероль, в которой были несколько новых книжек Астапенко, все в двух экземплярах с автографами для Литвиновой, с которой он постоянно сотрудничал, и для меня.

Основным для меня было освещение работы предприятий, но писал и о творчестве местных авторов, о нашем музее, самодеятельных артистах, художниках – то есть о людях увлеченных. Писал и материалы краеведческого характера: несколько тем о В.Д. Сухорукове, готовил к публикации сказки из архива собирателя донского фольклора И.Я. Рокачева-Вешенского, с которым был знаком по занятиям в литгруппе, бывал у него в методическом кабинете в Доме пионеров. Литгруппа свела меня со многими интересными людьми, в том числе и с В.П. Гнутовым – автором романа «Подвиг Ермака», повестей «От помилования отказался» (о Василии Генералове) и «Поэт в краю степей необозримых» (о пребывании Пушкина в наших краях).

Немалый объем публикаций краеведческого характера (история, природа, люди) вошел в раздел «Публицистика» книги «Странная птичка удод», изданной в 2005 году. Именно этот раздел первой моей книги высоко оценил известный донской писатель В.А. Воронов.

«О чем не написано, того, считай, и не было»
Свою или где-то вычитанную мысль высказал Э.А. Сокольский на одной из встреч, организованных редакцией журнала «Ковчег», я не знаю. Спросить уже не получится – Эмиль Александрович ушел из жизни в январе этого года. Э.А. Сокольский долгие годы был редактором краеведческого альманаха «Донской временник», в котором в 2010 году был опубликован мой очерк «Одержимость», посвященный 65-летию В.Д. Гладченко. В том же году сделал попытку написать книгу об истории создания музея в Аксае на основе материалов, собранных Владимиром Дмитриевичем. Отсканировал содержимое одной папки, но дальше работа не пошла.

Книга «Аксайскому военно-историческому музею – 70 лет» была издана в 2018 году. Структурно она состояла из предисловия директора АВИМ О.В. Григоренко, основной части, которую я озаглавил «Очерки истории создания музея в Аксае» (с 6 по 319 страницу), двух разделов, авторства сотрудников музея («АВИМ в XXI веке» и «Коллекции»), а также списков литературы и аббревиатур и сокращений. Работа над этой книгой была для меня сложна, но интересна. Представьте массу ксерокопий вырезок, выписок и документов, сложенных в пятнадцать объемистых папок по темам и временным периодам – попробуй, разберись, что хотел сделать из этого материала В.Д. Гладченко? Архив Володи бережно хранит его супруга Ольга Петровна, я приходил и фотографировал страницы очередной папки, часто делился возникавшими трудностями, а потом рассказывал, как удавалось их разрешить, с помощью поисков в интернете. Ольга Петровна говорила: «Это Вова тебе помогает».

Вот такой пример: узкая полоска бумаги с надписью от руки «в работах принимала участие А.М. Оранжиреева (разведки в устье Дона и раскопки на Кобяковом городище в 1924 – 1925 гг.)». В интернете узнал, что Оранжиреева была помощником А.А. Миллера, а девичья фамилия Антонины Михайловны – Розен, ее предок А.Е. Розен в книге «Записки декабриста» упоминает обстоятельства посещения им Аксая по дороге из сибирской ссылки на Кавказ. Интересен факт ее дружбы с Анной Ахматовой, которая посвятила ей строчки «Памяти Анты», включенные в один из прижизненных сборников. А также посмертные нападки либералов на Антонину Михайловну за якобы ее причастность к гибели ярого русофоба и германофила Даниила Хармса, стишками которого до сих пор потчуют наших детей.

Книга о музее получила хорошие отзывы: писатель М.С. Джунько сделал обстоятельную рецензию сначала в «Победе», а потом в альманахе «Донской временник», это было в 2019 году, а в 2020-м отзыв о книге дал редактор альманаха Э.А. Сокольский.

В минувшем году мной подготовлено и опубликовано в «Победе» несколько очерков и статей на краеведческую тематику: «Аксай и русская поэзия XIX века», «Не там копаете!», «Улица Владимира Гладченко» и другие.

Ощутить единство со страной
Изучая историю своего края, лучше понимаешь историю России в целом. Но по-настоящему ощутил себя частичкой великой страны тогда, когда серьезно занялся историей своего рода. От своего дедушки Якова Васильевича, который родился в селении Мараза Русское Бакинской губернии Российской империи в конце XIX века, я еще в детстве слышал, что корни рода Трущелевых в Балашовском уезде Саратовской губернии.

Сейчас приходится жалеть, что мало расспрашивал и совсем не записывал рассказы старших, а когда появилась потребность узнать о своих корнях подробнее, спрашивать уже оказалось не у кого.

Когда мне человек, давно и серьезно занимающийся генеалогией, сообщил, что в документе от 1694 года упоминается казак Полковой слободы крепости Тамбов Анкундинка Трущелев, я впервые ощутил, насколько глубоко история семьи вписана в историю России:

Был он молод и здоров,
Анкундинка Трущелев,
Мой далекий славный пращур
Из тамбовских казаков.
Пусть не знаю точно, где
В Полковой жил слободе –
Это в нынешнем Тамбове,
В городской его черте.
Он стерег Татарский вал
И нагаев воевал.
Всех, кто лез через границу
К нам на Русь, чтоб поживиться,
Саблей вострою встречал.

Эти сведения объясняют, почему у моих предков была фамилия еще во времена крепостного права. Они принадлежали к служилому сословию так называемых однодворцев, то есть не были крепостными.

Работаю над книгой по истории нашего рода уже несколько лет, правда, нерегулярно, отвлекают повседневные дела или же, как сейчас, глобальные события. Даст Бог, напишу все-таки.

Юрий ТРУЩЕЛЕВ