В.Н. Бирюков.
/ ФОТО из семейного архива

Девятнадцать лет – возраст, в котором, выходя из детства во взрослую жизнь, человек определяет свое будущее, свою судьбу. Конечно, способствуют этому и прочитанные книги, и впечатления от просмотренных кинофильмов, и общение со сверстниками, и опыт родителей. Иногда же встречается на твоем пути человек, который привлекает тебя своими убеждениями, взглядами, поступками, делом, которым он занимается. Одним словом, ты находишь в нем пример для подражания, образец, по которому решаешь выстраивать свою дальнейшую собственную жизнь, свое будущее.

Василию Бирюкову очень повезло: как раз такой человек ему и встретился. Им стал Григорий Иванович Дунаев, бывший капельмейстер Первой Конной армии. Человек, влюбленный в свое дело, он сумел заразить любовью к военной музыке не только одного Василия. Почему к военной? Именно марши поднимают душу человека, вселяют оптимизм, веру во что-то светлое, чистое, героическое. Сам человек увлеченный, Григорий Иванович собрал вокруг себя таких же увлеченных ребят. В станице Орловской был создан духовой оркестр. Самодеятельные музыканты во многом преуспели, оркестр получил известность, которая быстро вышла за пределы станицы. Музыкантов приглашали в район и в областной центр, где они выступали с концертами. В ту весну Василий сделал для себя выбор. Он станет военным музыкантом. И не только решил, но и подкрепил свой выбор действием – отправил документы, а потом и сам поехал в Ленинград и сдал экзамены, что необходимо было для поступления на курсы военных капельмейстеров при Ленинградской консерватории.

А потом были выпускные экзамены в средней Орловской школе, по тогдашнему месту жительства семьи Бирюковых. После экзаменов, как водится, был выпускной вечер. И в тот день, когда Василий получал аттестат зрелости, из Ленинграда пришло сообщение – он принят на курс капельмейстеров. Праздник получился двойной. То-то было у паренька радости! И этой радостью он тут же поделился со своим музыкальным наставником, Дунаевым. Григорий Иванович поздравил способного ученика с успехом и, в свою очередь, сказал, что завтра их оркестру предстоит выступать в одном из хозяйств района. Василий все же успел сыграть на выпускном вечере на своей любимой валторне, и в тот же вечер оркестранты выехали в колхоз с концертной программой.

А завтра наступило утро 22 июня 1941 года. Валторну и профессиональное изучение нотной грамоты пришлось отложить до окончания войны. Следующим учебным заведением стали не курсы капельмейстеров, а школа телеграфистов на далеком Урале. Надо было готовиться защищать Родину. Василий старательно изучал технику радиосвязи, учил азбуку Морзе и делал в учебе определенные успехи, видимо, этому способствовали серьезное отношение парня к делу и отличный музыкальный слух.

Май 1942 года. Учеба окончена. Показав на экзамене прекрасное знание предмета, Василий вместе с группой однокашников прибывает на Западный фронт. Их определяют радистами в 1-й гвардейский кавалерийский корпус, которым командовал генерал Белов. Корпус этот выполнял очередное задание командования. Пройдя огненным смерчем по тылам противника, он должен был вернуться на свою сторону. Собственно, большая часть его уже вернулась. Но в тылу у немцев еще оставалась часть кавалеристов, которые прикрывали отход основных сил. Бой шел жестокий. Получив подкрепление, фашисты отрезали кавалеристов от своих. Теперь им надо было выбираться из окружения. Прервалась связь. А чтобы вырваться из кольца, нужны были скоординированные действия. Прибывших с Урала радистов срочно вызвали в штаб. Перед ними поставили задачу – обеспечить связью прорыв. Для этого пятеро ребят с рациями должны были высадиться на плацдарм, который удерживали конники. Для выполнения задания нужны добровольцы. Василий стал одним из них. И через час, поднявшись с аэродрома, самолет нырнул в ночную темень. Полет длился недолго, ровно столько же длилось и инструктирование по прыжкам с парашютом. Замигала красная сигнальная лампочка, и люк уже открыт. Короткая команда: «Пошел!» Василий провалился в ночную бездну. Рокот самолета сразу стал удаляться. Покачивая, воздушный поток понес парня в сторону. Он интуитивно почувствовал приближение земли и сгруппировался, как учил инструктор. Но встретила его не земля, а раскидистая крона дерева. Ветви мягко спружинили, и он закачался над землей. А внизу под деревом стояли кони, которых кавалеристы здесь прятали. Так радист Бирюков не приземлился, а «приседлился» прямо с неба в кавалерию.

В.Н. Бирюков (в центре в нижнем ряду) среди фронтовых друзей. 1945 год.
/ ФОТО из семейного архива

Связь с большой землей была восстановлена, действия находящихся в окружении кавалеристов скорректированы. И конники пошли на прорыв не через линию фронта, а в противоположную сторону – в глубь занятой врагом территории, чего немцы никак не ожидали. Вырвавшись из кольца в неожиданном месте, конники пошли по вражеским тылам, уничтожая силы противника то на одном, то на другом участке, и быстро отходили, чтобы появиться там, где их не ждали. Необычный этот рейд продолжался несколько месяцев. Рация Бирюкова пришла в негодность, и, сменив ее на захваченный у немцев автомат, Василий вместе с товарищами ходил в лихие атаки, участвовал в быстротечных яростных схватках. Мерз в стылых снегах, экономил патроны, хоронил погибших товарищей. Первую свою награду, медаль «За отвагу», он получил как раз за участие в этом рейде. Вышли к своим, и после короткой передышки – снова рейды, стремительные атаки, затяжные кровопролитные бои. В этих рейдах, получив новенькую рацию, Василий Бирюков выполнял свои прямые обязанности радиста. Вторая кавалерийская гвардейская дивизия, в составе которой он теперь воевал, шла вперед по дорогам России, пробивалась через белорусские леса и болота. Дальнейший путь ее лежал через Австрию, Чехословакию и привел в Германию. Кавалеристы приближались к логову врага. Дошли до километрового столба-указателя с надписью: «До Берлина 60 километров». Здесь радист Бирюков принял по рации радиограмму из штаба корпуса: «Стоять на месте. Ждать приказа». А через несколько часов Василий принимает еще одну, очень лаконичную радиограмму: «Победа!»

Домой солдат Василий Николаевич Бирюков вернулся в 1947 году. Грудь его украшали орден Отечественной войны I степени, два ордена Славы, медаль «За отвагу». Предстояло решать, чем заняться теперь, в отвоеванной мирной жизни. Подержал в руках давнее, еще довоенное, сообщение о том, что зачислен на курсы военных капельмейстеров. Вот бы сейчас махнуть в Ленинград на эти самые курсы! Но куда поедешь, если здесь, в Орловской, старенькая мать, сестра, муж которой погиб на войне, да четверо ее детей. И всех надо кормить, одевать. А он сегодня в семье единственный мужчина. Вздохнул печально, спрятал ту заветную бумажку подальше и пошел устраиваться на работу. Война выбила мужчин так, что теперь каждый оставшийся в живых был на вес золота: потребность в крепких мужских руках была огромная. Определился Василий статистом на мельницу, где на него был возложен учет производимой продукции. Но исполнял эти обязанности недолго. Человек он был серьезный, ответственный, требовательный к себе и другим. Руководство района быстро обратило на него внимание. И предложи- ли фронтовику поехать в Таганрог, в юридическую школу. Согласился.

После окончания учебы направили Бирюкова помощником районного прокурора. Потом в силу служебной необходимости перевели в Аксай, в той же должности. А тут как раз подоспели выборы судей в местный народный суд. Вот и предложили Василию Николаевичу участвовать в выборах. Поучаствовал. Аксайчане оказали Бирюкову доверие. Так он стал судьей. Забрал жену и старенькую мать из станицы Орловской, перевез на место нового своего назначения. С работой все определилось, а вот с жильем возникла проблема. Временно разрешили поселиться в крохотной комнатке прямо в здании суда. Там и ютились втроем. Но на этот угол надолго рассчитывать не приходилось. И решил Бирюков строиться. А какая тогда стройка, если ни стройматериалов, ни денег при скромной зарплате. Все же соорудили хатенку на две комнатки, зимой промерзавшую насквозь из-за недостатка топлива. Хоть и плохонькая, а своя крыша над головой.

Работа у молодого судьи занимала большую часть его жизни. Время тогда, после войны, было очень сложное. Надо было восстанавливать народное хозяйство. Люди, понимая это, трудились самоотверженно, с полной отдачей. Но были и такие, кто личное всегда ставил выше общественного и для достижения своих целей избирал неправедный путь. Приписки, растраты, мошенничество, грабежи, квартирные кражи, хищение социалистической собственности…

Есть несколько показателей оценки деятельности судьи, но главные из них два – высокий профессионализм и неукоснительное служение истине, закону. И Бирюков учился – в юридической школе, потом заочно в юридическом институте, присматривался, как работают его коллеги. Так в ходе непосредственной работы приобретал собственный опыт.

Так и работал Василий Николаевич народным судьей, один срок, потом другой, на следующих выборах горожане снова оказали ему доверие. Уважали его за внимание, принципиальность и неподкупность. Василий Николаевич часто бывал на предприятиях и в учреждениях, ибо был горячим пропагандистом законодательства, вел большую разъяснительную работу.

Высокий, статный, удивительно спокойный и выдержанный, феноменально работоспособный человек, Бирюков всего себя отдавал делу. И так было многие годы. Но никто, кроме домашних, при этом не знал, какие физические муки он испытывал. Сказывалось фронтовое ранение в голову, после которого осталось несколько осколков, удалить их врачи не брались, настолько была опасна такая операция.

Более двадцати лет проработал Василий Николаевич в Аксайском народном суде. Когда ему исполнилось 60, ушел на пенсию. Но и после этого не сидел сложа руки. По-прежнему занимался правовым просвещением аксайчан, помогал людям, когда к нему обращались за советом.

Кстати, о квартире. За долгие годы слепленный когда-то на скорую руку их домишко пришел в плачевное состояние. Но Василий Николаевич никогда и нигде не заикался о никудышных своих жилищных условиях. Он и дальше бы так держался, если бы жена, Галина Андреевна, не упросила: дом развалится, а мы, старые, где доживать будем? Скрепя сердце пошел Василий Николаевич по инстанциям. А инстанции, дело известное: жилья нет, надо подождать, придите тогда-то, потом все начинается сызнова. Никогда Василий Николаевич не надевал свои награды, разве что дома, перед детьми. А тут приладил ордена на парадный костюм и пошел в высокую инстанцию. А там ему: «Василий Николаевич, как же так, мы даже не знали, что вы орденоносец, кавалер двух орденов солдатской Славы!». Через некоторое время переехали супруги Бирюковы в однокомнатную со всеми удобствами квартиру.

Он мечтал стать музыкантом. Жизнь уготовила ему другую дорогу. И он гордился своей профессией юриста, был верен ей. Ну, а любовь к музыке навсегда осталась с ним. Иногда он брал в руки свой аккордеон – со временем этот инструмент заменил валторну – и играл. Для себя, для отдохновения. И тем успокаивал душу и на какое-то время смягчал физическую боль.

Виктор ПЕРЕЛАДОВ