/ ФОТО из личного архива Ю.В. Планидина

Ю.В. Планидина знаю давно, но как-то со стороны: на мероприятиях в библиотеке с интересом слушал его рассказы о войне, в сборниках творчества аксайских авторов читал его очерки о старинном казачьем роде Планидиных, на выставках и в музее знакомился с его живописью, графикой. А пообщались впервые только этой зимой.

Встреча
Еще в декабре Юрий Васильевич приглашал к себе, в поселок Рассвет. Я сомневался, боялся навредить здоровью ветерана, но в конце января все-таки съездили к нему, естественно, не забывая о мерах безопасности: в маске, соблюдая дистанцию.
Первым делом хозяин повел в «галерею», так он назвал железный ангар, в котором разместил порядка двухсот своих работ: рисунки, плакаты, живописные полотна, тематические планшеты и даже несколько скульптур.

В галерее температура такая же, как на улице, хорошо, хоть крыша не течет. Но атмосферная влага заметно повредила рисунки – самые первые сделаны еще в Пирне, городке неподалеку от Дрездена. Там находился нацистский лагерь, третий по счету из тех, что прошел Юра Планидин с зимы 1942 – 1943 годов, когда его с братом Витей и их мамой Таисией Тихоновной угнали в Германию.

Юрий Васильевич увлеченно рассказывал, показывал свои работы, сопровождая историями их создания. «Это – капитан Павел Абакумов, он первым вошел в лагерь, когда дети поняли, что это – наш, советский командир, что все страхи и беды позади, ликованию не было предела!». «Этот уголок связан с историей бойца на хуторе Малый Мишкин, ее я узнал от Гладченко Владимира Дмитриевича: нацисты согнали жителей хутора и заявили, что расстреляют их, если не сдастся тот, кто убил немецкого офицера. Вышел молоденький красноармеец, которого расстреляли на глазах у жителей. Правда, заложников отпустили. Гладченко хлопотал об установке памятника бойцу, я сделал скульптурный эскиз, а потом и картину написал на тему подвига. Не получилось, вот я и сделал памятную композицию здесь: бюст, цветы в снарядной гильзе, над ними картина, а справа – осколки снарядов и другие следы войны, собранные в окрестностях хутора».
Ю.В. Планидин провел экскурсию, готов был рассказывать еще и еще, но я уговорил его перейти в дом. Картины Юрия Васильевича замечательные: очень выразительные и эмоционально насыщенные, недаром они получают высокие оценки профессионального жюри. Так, например, на Всероссийском конкурсе первого места удостоены полотна «Мать солдата», «Красные и черные тюльпаны». Работы, посвященные детям войны, и на лагерную тему настолько пронзительны, что описать их невозможно, их надо видеть. Рассказывает художник о картинах с необычайной энергией, даже не верится, что ему уже за девяносто.

«Нас выгнали из бомбоубежища, потому мы и выжили»
В доме тоже много работ, но уже на тему казачества. Охватить все за одну встречу невозможно, поэтому я расспрашивал Юрия Васильевича о пребывании в последнем лагере. Вот его рассказ в кратком изложении.

Когда привезли детей в лагерь под Дрезденом, старших мальчиков – человек тридцать, кто покрепче, привезли на вокзал города Пирна. Там был устроен рынок рабов – без всяких кавычек: мальчишек построили в шеренгу, бюргеры приценялись, кого купить для своего хозяйства. Немцы, как известно, народ прижимистый, торги затянулись, и Юра Планидин, которому тогда было 14 лет, углем на картонке рисовал по памяти репродукцию картины Шишкина «Утро в сосновом лесу», это и определило дальнейшую судьбу мальчика. Его и Василия купил владелец малярной мастерской. Василий был на год старше, крепкий, а зачем немец взял худенького рисовальщика, неизвестно, может, планировал в дальнейшем брать заказы на вывески? Но до этого так и не дошло, Юра и Василий занимались покраской различных поверхностей. А перед бомбардировкой Дрездена попали на стекольный завод, красили стены, потом их послали на станцию – грузить песок для завода.

– Помню ли я эту бомбардировку? И хотелось бы забыть, но не могу, 9 февраля мне 15 лет исполнилось, хозяин уже требовал работу как со взрослого. На погрузке песка мы так уставали, что засыпали мгновенно. А в ночь с 13 на 14 февраля разбудила сирена.
Почему-то было светло, мы с Васькой выбежали на улицу – над городом гудели сотни самолетов и на парашютах медленно спускались тысячи огней. Мимо бежали люди в сторону кирхи, в бомбоубежище. Мы тоже спустились туда, но, когда суматоха улеглась, какая-то немка доглядела, что мы «остарбайтеры», и нас выгнали.

Наверху уже был сущий ад, но станцию пока не бомбили. Мы решили бежать в Пирну – городок маленький, может, обойдется. Бежали не одни: кто-то нас обгонял, а кого-то обгоняли мы. Сколько это продолжалось, не помню. Было жутко от бесконечного грохота взрывов, светло от горящего Дрездена, казалось, мы бежим и никак не можем убежать от этого кошмара.

Со стороны Дрездена продолжалась канонада. Увидеть, что там, было невозможно: город заволокло дымом. Мы и сами думали, что это советские самолеты бомбят. Позже, в лагере, узнали, что американцы и англичане. Когда действительно пришли наши и меня послали в Дрезден с поручением, оказался в районе станции, долго искал кирху, из подвала которой нас выгнали, нашел: на ее месте была огромная воронка…

По известной поговорке
– Наши западные союзники бомбили Дрезден в течение почти трех суток, хотя в городе не было военных заводов, – продолжает Юрий Васильевич. – Единственный стратегический объект – железнодорожная узловая станция, да и та на окраине. Фугасными бомбами разрушили крыши домов, обнажив деревянные конструкции, потом сбросили зажигательные бомбы.

Армады английских бомбардировщиков утюжили город ночью, днем 14 и 15 февраля американские эскадрильи продолжили уничтожение Дрездена, который до войны называли Флоренцией-на-Эльбе. Беженцев расстреливали из пулеметов на всех основных магистралях, ведущих из города.

Даже такой циник, как Уинстон Черчилль, признал бомбардировки Дрездена «избыточными». Существует несколько версий, почему это было сделано, в их числе месть англичан за разрушение немецкой авиацией города Ковентри (но там жертвами 41-го авианалета за два года стали 1 236 человек). Есть предположение, что это было сделано для «устрашения русских». Американский журналист К. Хитченс считает, что «бомбардировки последних месяцев войны проводились лишь с целью отработки молодыми пилотами методов бомбометания».

О числе жертв тоже спорят: по данным нацистских источников времен войны, погибло свыше 250 тысяч, комиссия ФРГ в 2008 году насчитала «всего» 25 тысяч, по оценке советских специалистов было уничтожено более 135 тысяч человек. Последняя цифра ближе всего к истине. Но в главном все эксперты единодушны: основная масса жертв – мирное население, так как в Дрездене не было военных объектов. Выходит, англосаксы действовали по известной поговорке: били своих (будущих союзников, немцев), чтобы чужие (то есть мы, русские) боялись. Большую часть этой информации я услышал в Дрездене летом 2015 года от экскурсовода на площади перед Фрауенкирхен.
Немцы Германской Демократической Республики постепенно восстановили Дрезден, шедевры архитектуры отреставрировали – на это потребовалось 40 лет. Оставили, как напоминание о трагедии, руины Фрауенкирхен – церкви Богородицы. Когда Германия объединилась, благодаря доброй воле СССР, властям США и Великобритании памятник в виде руин в центре Дрездена показался неуместным. Была проведена международная кампания по сбору средств, и в 2005 году храм вновь открыли. Но забудут ли дрезденцы о бессмысленном уничтожении их города в феврале 1945 года?

В 2015 году мы ходили в дворец Цвингер, в Галерею старых мастеров, известной у нас под именем Дрезденской, любовались на «Сикстинскую Мадонну» Рафаэля, «Спящую Венеру» Джорджоне и другие шедевры. «Мадонну» и другие картины – всего 1 240, вернули туда в 1955 году, после реставрации в Москве. В Дрездене много напоминаний о былом Союзе и дружбе ГДР с СССР-Россией. Да и немцы, похоже, помнят о том времени. Был чудесный июньский день, сотни немцев расположились на луговой стороне Эльбы, наслаждаясь теплом. Да, Германия в такой же июньский день развязала войну против СССР, неся смерть, горе и разрушения миллионам моих соотечественников. Но в феврале 1945-го здесь, в Дрездене, казнили без суда и следствия совсем не тех, кто развязал Вторую мировую войну. Англосаксы, как мне думается, решили показать немцам их место в послевоенном мире. Исход войны решался на советском фронте, в победоносном ее завершении уже не было сомнения. Потому и не вызывает этот «подвиг» авиации США и Великобритании ничего, кроме осуждения.

Дело всей жизни
Нобелевский лауреат немецкий писатель Гюнтер Грасс добивается признания бомбардировки Дрездена военным преступлением и суда виновных, пусть и задним числом, заочно. Ю.В. Планидин в этом с ним солидарен. Красот Дрездена ему так и не удалось увидеть, хотя после освобождения города не раз бывал там с поручениями капитана Абакумова. Группа Абакумова занималась досмотром речных судов на Эльбе – пресекали провоз контрабанды и нелегалов, бывшие нацисты стремились укрыться в секторах союзников.

– Бывали и перестрелки во время ночных досмотров, – говорит Юрий Васильевич. – Попадал ли в кого? Не знаю. Однажды в Пирне ко мне подошли два пожилых немца и попросили, чтобы я взял лопату и пошел с ними. Мы откопали два свертка, в одном было знамя немецкой компартии. Уже в конце 70-х я получил письмо из школы имени коммуниста Фрица Эрлиха с приглашением приехать в Пирну. Так я узнал имя одного из тех пожилых немцев-антифашистов. Съездить, к сожалению, не удалось.

Где конкретно был этот лагерь, из рассказов Ю.В. Планидина я не понял. Попытался выяснить через поиски в Сети, перелопатил много сведений с форумов. Немецкая лагерная система была очень сложной, если будет возможность, расскажу в отдельной публикации. Это особенно важно сейчас, когда на Западе активизировались сторонники пересмотра итогов Второй мировой, а в странах Балтии и на Украине идет реабилитация пособников фашизма.

Ю.В. Планидин на всю жизнь запомнил свой лагерный номер: 10401, а задачей всей своей жизни считает донести до каждого страшную суть фашизма. Помимо около трехсот живописных работ, он написал и издал книги «Дети войны», «Узники концлагерей», участвует в конкурсах и выставках, недавно ряд своих работ передал музею «Самбекские высоты».

Юрий ТРУЩЕЛЕВ