Бухенвальдский набат
День освобождения узников нацистских концлагерей приурочен к дате восстания в концлагере Бухенвальд. К февралю 1945 года в 88-и его филиалах держали 112 000 узников. На территории головного лагеря 11 апреля вспыхнуло вооруженное восстание, организованное силами самих заключенных. Восставшим удалось отбить и удерживать территорию, они передали в радиоэфир сигнал «СОС». Американские войска вошли в Бухенвальд 13 апреля и первым делом издали указ о сдаче заключенными оружия, а также восстановили разрушенную часть ограждения.

Советские военнопленные отказались сдать оружие и продолжили существовать как самостоятельная войсковая единица. Бухенвальд не имел статуса лагеря смерти – узники работали на военных заводах, но за весь период его существования там погибло 56 тысяч человек. Восстание дало шанс на спасение 21 тысяче. Но сотни узников были настолько истощены, что умирали и после освобождения, несмотря на все усилия медиков. Американский комендант 16 апреля устроил экскурсию для жителей города Веймара, чтобы они увидели зверства нацистов.

С.М. Бакланов.

День 11 апреля был выбран для восстания потому, что большая часть эсэсовцев отправилась сопровождать партию заключенных, остались только 80 охранников. Из воспоминаний С.М. Бакланова, руководившего военным сектором подполья: «К началу 1945 г. организация имела 24 винтовки, 16 гранат немецкого образца, 107 ручных гранат собственного изготовления, большое количество холодного оружия и патронов. Кроме выше названных средств борьбы, было изготовлено значительное количество бутылок с зажигательной смесью». К апрелю арсенал значительно пополнился, а в день восстания у заключенных был даже ручной пулемет.

«Лагерь и его производственные объекты были разбиты на секторы, секторы закреплены за национальностями, а в каждой национальности между отдельными бригадами, ротами, взводами и так далее. За русскими, как за наиболее боеспособной частью, были закреплены самые ответственные объекты: казармы эсэсовцев, гараж и оружейный завод». Это из архива, хранящегося в городе Братске Иркутской области – на родине героя.

В июле – августе 1945-го лагерь Бухенвальд был передан советскому командованию, до 1950 года в нем содержались нацистские преступники. В 1958 году на территории лагеря был создан мемориальный комплекс «Бухенвальд».

Н.С. Симаков.

За двенадцать лет существования нацистских концентрационных лагерей через них прошли свыше 18 миллионов человек, из которых выжить довелось лишь семи миллионам. Из полутора тысяч нацистских концентрационных лагерей и лагерей смерти лишь Бухенвальд был освобожден не войсками, а его собственными узниками. В бухенвальдском сопротивлении были люди разных национальностей, но возглавили борьбу советские военнопленные – солдаты и офицеры, а также немецкие и чешские коммунисты. Руководили действиями наших военнопленных сержант-пограничник Николай Семенович Симаков и лейтенант Степан Михайлович Бакланов. Из 25 тысяч советских военнопленных и партизан в Бухенвальде к 11 апреля 1945 года выжили только пять тысяч.

Фабрики смерти
Если Бухенвальд с его 56 тысячами жертв был «обычным рабочим концлагерем», что же тогда считается лагерем уничтожения? Общепризнанные «фабрики смерти» – это Равенсбрюк (93 тысячи погибших), Маутхаузен (123 тысячи), Майданек (360 тысяч), Треблинка (800 тысяч), Освенцим. Цифры погибших в Освенциме приводятся разные: в сороковых, по окончании войны – четыре миллиона, по современным данным – миллион двести тысяч погибших. В любом случае это ужасно.

Тотальное уничтожение проводилось в филиале Освенцим II (по-немецки, Биркенау, по-польски – Бжезинки). Узницей Биркенау была К. Живульская, автор книги «Я пережила Освенцим». Но Живульская была в спецподразделении, где занимались учетом личных вещей узников. Эсэсовцы обожали театральщину: заключенные яко-бы сдавали вещи «на хранение», а следовали после этого прямиком в газовую камеру.

Монумент в Бухенвальде.

Вещи становились собственностью рейха. Девушки из спецкоманды хорошо питались, носили добротную одежду и обувь – нацисты были заинтересованы в их работе: к складам постоянно подъезжали грузовики и увозили ценности в Германию, что-то перепадало и местным эсэсовцам. Узлы и чемоданы таскали другие, девушки только заполняли картотеки, но моральное напряжение постоянно накапливалось, все были на пределе: каждый день видеть тысячи людей, обреченных «идти в газ», при этом говорить с ними, сохраняя спокойствие. И все время ждать, когда настанет твой черед… А больше всего угнетало, что никто никогда не узнает о преступлениях нацистов и жертвы останутся неотмщенными. Особенно, когда в конце 1944-го Берлин распорядился демонтировать крематории.

Европейский философ и культуролог Теодор Адорно в 1951 году заявил, что «писать после Освенцима стихи – это варварство…», а Кристина Живульская именно в Освенциме написала свои первые стихи. Поэзия помогла ей не сойти с ума в этом кошмаре. И не только ей. Стихи заучивали наизусть, передавали друг другу. Строчки были просты и понятны всем, писались на мелодии известных песен. Вот, например, фрагмент из стихотворения «Выход в поле»:

С восходом солнца
Шумят бараки,
Конвой у входа
И с ним собаки.
«На аусен» команда,
Здесь любят парады.
Глядят жандармы
Из-за ограды…
…Вы бы весь мир
погрузили в вагоны,
Вы бы хотели
сжечь миллионы.
Но миллионы –
помните это –
С другою мыслью
встают с рассветом
И, маршируя здесь
под конвоем,
Шествие видят
в мечтах другое.
И в каждом сердце
звуки напева,
Мечты грядущего:
левой, левой.
Поверь, придет
Наш Первый май,
Прекрасный май,
Свободы май!
За горе свое
Миллионы вдов
Пойдут в такт песни,
Песни без слов.
За боль и кровь
Всех этих лет
Придется вам
Держать ответ.
Да, он пробьет,
Возмездья час,
Тогда судить
Мы будем вас,
За этот марш
Бить и терзать,
Так же оркестр
Будет играть.
Будете выть,
Что тяжело,
А мы на зло,
А мы на зло!
За кровь и жертвы
Этих лет —
За все дадите
Нам ответ!
За столько мук
И столько розг
Вам в грудь —
Клинок и пули —
В мозг!
За каждый стон
И каждый крик
Вам в лоб – свинец,
А в сердце – штык!
За столько горя,
вздохов, слез
Палач пусть сдохнет,
точно пес!
Чтоб радостно вздохнул
весь свет,
Сотрем нацизма
всякий след!
И лишь тогда,
остыв от гнева,
Споем свободно:
левой, левой.

План лагеря Бухенвальд.

Стихи в буквальном смысле спасли девушку: судьбой автора заинтересовалась влиятельная функционерка, отыскала ее в ревире (санчасти), откуда истощенным была только одна дорога: «в газ». Но Кристине помогли встать на ноги, устроили на легкую работу. Однажды эсэсовцы нашли стихи Живульской у заключенной. Кристина, попавшая в Освенцим из гестаповской тюрьмы, готовилась к смерти: мало кто способен выдержать пытки. Но ее не выдали. Кристине Живульской удалось убежать 15 января 1945 года во время «марша смерти» – пешей эвакуации заключенных Бирке-нау в концлагерь Равенсбрюк. А в 1946 году она издала книгу воспоминаний.

Даже заключенные Освенцима имели право на переписку с родными и получать посылки, правда, писать они должны были, что здесь «все хорошо», чтобы не лишиться этого права. Никаких прав не было у евреев, цыган и советских военнопленных. Из 15 тысяч наших пленных в Освенциме выжили 96 человек. Газ «Циклон-Б», которым отравили миллионы узников, был испытан осенью 1941-го тоже на советских военнопленных.

Советские военнопленные и мифы вокруг этой темы
Миф первый: немцы так относились к нашим военнопленным, потому что СССР не подписал Женевскую конвенцию. Во время Нюрнбергского процесса нацистских преступников эти доводы были отвергнуты. Статья 4 Женевской конвенции особо возлагает материальное обеспечение военнопленных на пленившую сторону: «держава, взявшая военнопленных, обязана заботиться об их содержании». Конвенция также оговаривает право военнопленных на уважение их личности и чести, причем выполнение этих положений возлагается на страну, подписавшую Конвенцию. «Выполнять соглашение Германский рейх был обязан вне зависимости от поведения другой воюющей стороны». Советский Союз не подписывал Конвенцию из-за несогласия с требованиями о раздельном содержании военнопленных командного и рядового состава и разделении пленников по национальному признаку. Осенью 1941-го СССР присоединился к Женевской конвенции об отношении к раненым военнопленным. Нашим раненым и медперсоналу это никак не помогло.

Здание крематория.

Миф второй: немецкое командование не было готово к такому количеству советских военнопленных, потому и возникли трудности с обеспечением условий содержания. Ложь разоблачает изданный в марте 1941-го приказ о строительстве 60 новых лагерей – специальных «лагерей для русских», рассчитанных на 50 тысяч узников каждый. У них даже нумерация была особой: трехзначными арабскими цифрами, в отличие от комбинированной – из римских цифр и буквенного индекса – предыдущих лагерей. За шесть дней до вторжения, 16 июня 1941 года, верховное командование вермахта в секретном приказе «Об обращении с военнопленными в операции Барбаросса» (кодовое название нападения на СССР) отменило центральные положения о защите советских военнопленных. Для недоверяющих российским ресурсам – эти сведения с немецкого сайта о лагерях: https://unrecht-erinnern.info/

У Бориса Слуцкого есть стихотворение «Кельнская яма»:
Нас было семьдесят
тысяч пленных
В большом овраге
с крутыми краями.
Лежим безмолвно
и дерзновенно,
Мрем с голодухи
в Кельнской яме.

Над краем оврага
утоптана площадь –
До самого края
спускается криво.
Раз в день на площадь
выводят лошадь,
Живую сталкивают с обрыва.

Пока она свергается в яму,
Пока ее делим
на доли неравно,
Пока по конине
молотим зубами,
О бюргеры Кельна,
да будет вам срамно!
О люди
Германии,
как же так?
Вы, добрые,
честные,
где же вы были,
Когда зеленее,
чем медный
пятак,
Мы в Кельнской
яме от голода
выли?

Камнями,
а больше
ногтями –
чем было,
Чего под рукою
обильно,
довольно,
Мы выскребли
надпись
над нашей
могилой,
Посланье бойцу –
покорителю
Кельна.

«Товарищ боец,
остановись над нами,
Над нами, над нами,
над белыми костями.
Нас было семьдесят
тысяч пленных,
Мы пали за родину
в Кельнской яме!»
Пытался отыскать этот лагерь в окрестностях Кельна, пока не сообразил, что с таким же успехом можно искать концлагерь Меллерн из «Искры жизни» Ремарка. У Ремарка прообразом концлагеря Меллерн был Бухенвальд, книгу он посвятил памяти младшей сестры Эльфриды, гильотинированной 16 декабря 1943 года по приговору нацистов. Прототипов «Кельнской ямы», наверное, сотни, особенно по бесчеловечности отношения к жизни советских пленных. Но есть похожие и по внешним признакам: «Уманская яма», «Миллеровская яма».

Николай Константинович Имчук, 1930 г.р., в августе 1941 года отстал от Уманского детдома, прибился к группе военных, пытавшихся вырваться из окружения, но угодил с ними в плен. «Кляйне комиссар!», – хохотали немцы, награждая мальчика пинками. Он чудом выжил, написал воспоминания.

Печи.

«После Подвысокого меня с другими военнопленными перегоняют в лагерь в мой родной Умань! Назывался Уманская яма, Дулаг-283. Что это такое? Это глиняный карьер. Огромный, в несколько гектаров, глубиной 15 метров. На окраине этого оврага был кирпичный завод. Оттуда добывали глину и до войны делали кирпич. В этом карьере под открытым небом немцы решили устроить лагерь для военнопленных. Дождик пройдет, ногу не вытащишь, пройти невозможно. В туалет куда сходить? Спать где? Все на сырой глине. Кто выживет, то и ладно, кто не выживет, ну и не надо. Вместо баланды сбрасывали в яму полудохлых лошадей. В этой яме размещалось 50 тысяч военнопленных».

Скорее всего, именно этот концлагерь был прототипом для стихотворения Б.А. Слуцкого. Воспоминания Н.К. Имчука есть на форуме «Авиация СГВ», там много полезного для тех, кто ищет сведения о пропавших без вести. Там я узнал, что Дулаг – это пересылочный лагерь, Шталаг – постоянный, для рядовых, Офлаг – для офицеров.

Миллеровской ямой называли Дулаг-125, который был севернее г. Миллерово в долине реки Глубокой. В 1980 году там открыт мемориал «Жертвам фашизма», через концлагерь прошло свыше сорока тысяч человек, их отправляли в Польшу и Германию, а несколько тысяч расстрелянных, умерших от ран, голода и болезней, лежат в земле даже без братских могил.

Из воспоминаний А. Гондусова: «По контуру лагеря стояли эсэсовцы с собаками и автоматами. Мы, мальчишки, нарвав яблок в саду местного техникума, скатывали их со склона горы для наших, а они, бедняги, хватали их, но кричали: «Уходите, вас постреляют!» Автоматная очередь тут же подтверждала их слова. Пленных было столько, что они почти выпили речушку Глубокая, съели всю растительность в округе, в том числе терновники с корнями. Некоторые пытались бежать из лагеря, и тогда по ночам слышались автоматные очереди и лай собак».

Колючая проволока.

Фактически все лагеря для советских военнопленных были лагерями смерти, только менее масштабными и не такими известными, как Освенцим или Майданек. Бессмысленное уничтожение десятков тысяч людей говорит о том, что врагу нужно было только «жизненное пространство» – земля наша и ее ресурсы. А разве сейчас на Россию смотрят иначе?!

Мой двоюродный дядя Петр Федорович Трущелев был мобилизован дважды. Лето 1942 го- да – прорыв фронта, эшелон с новобранцами, которых даже не переодели в форму, достался врагу. Повезли дальше, где-то в Польше лагерь. Там даже колючую проволоку не успели натянуть, поставили вышки с пулеметами, граница лагеря – канава. Бараков не было, кормили баландой из корнеплодов, антисанитария, умирали от голода и эпидемий десятками в день. Однажды Петр, у которого был кровавый понос, пошел прямо на вышку: лучше мгновенная смерть, чем мучиться.

Миллеровская яма.

Выстрела не последовало. Пожалел часовой? Скорее всего, проглядел. Появился шанс выжить, побежал к лесу, долго прятался, питаясь ягодами, грибами. Потом осмелился, зашел в деревню. Выбирал дома, где одинокие старики, еду даром не давали: чинил крыши, заборы, чистил колодцы. Долго не задерживался, шел ночами на восток. Добрался до родного села Журавлевка Целинского района Ростовской области, была уже осень – картошку копали. Когда село освободили, П.Ф. Трущелева мобилизовали во второй раз. Погиб дядя 3 марта 1943 года на Миус-фронте – в боях за село Ряженое Матвеево-Курганского района, похоронен в братской могиле, сейчас там мемориал.

Петр Федорович – не единственный участник Великой Отечественной войны в нашем роду, и подобные истории вам расскажут во многих семьях России, Украины, Белоруссии…

Юрий ТРУЩЕЛЕВ