Р.В. Яковлев – частый участник передач о здоровом образе жизни. / ФОТО из личного архива Р.В. Яковлева

– С чего началась ваша зависимость? Можете определить точку невозврата?
– Моя зависимость началась в одиннадцатом классе, на выпускном. В школе серьезно занимался спортом, но был хулиганистым парнем – по поведению стояла «двойка», хотя закончил без троек. На выпускном впервые попробовал алкоголь. На первом курсе спортфака, в 17 лет, впервые употребил запрещенное вещество внутривенно. Продолжалось это до 29 лет – всего двенадцать лет.

– Получается, первый раз становится точкой невозврата?
– Сейчас я одиннадцать лет в ремиссии – не употребляю ни алкоголь, ни наркотики. Считаю, что точки невозврата не существует для тех, кто начинает работать над своей проблемой. Я был полностью разрушен, жил в подъезде, мама не пускала домой, сегодня у меня высшее образование по психологии, семья.

– Избавиться от зависимости – было вашим решением?
– Последние годы употребления я каждый день думал о том, чтобы уйти из жизни. Не знал, что делать, хотя хотел перемен. Отправной точкой стала моя мама. Мы жили вместе, и я видел ее измученные глаза, когда она каждый вечер спрашивала, когда это закончится.

Понимаю теперь, что зависимость – это прежде всего расстройство психики, маниакальное желание уйти от внутренних переживаний. Употребление было способом забыться. Моя мама послужила той силой, которая помогла начать меняться.

– Мама же и уговорила вас начать лечение?
– Меня увидели на улице в плачевном состоянии те, с которыми начинал этот свой путь в никуда. К моменту нашей встречи они были в ремиссии уже по несколько лет и решили помочь. Тогда мы жили в Белгороде, они уговорили маму отправить меня на реабилитацию в Ростов-на-Дону.

Мама сначала не верила в возможность выздоровления, считала, что наркоман должен умереть. Но согласилась на лечение. Сегодня я могу сказать, что выход есть – одиннадцать лет трезвости тому подтверждение.

В центре увидел 25 человек из разных городов, двухъярусные кровати – это было шоком. Не представлял, как буду существовать без наркотиков. Ведь моя жизнь была как день сурка: с утра – плохо, надо искать деньги, обманывать, воровать, манипулировать мамой…

– И это был тот самый центр, в котором произошло ваше выздоровление?
– Нет, путь к выздоровлению занял два года. Посетил центры в Ростове, Екатеринбурге, Москве, Краснодаре и Белгороде. Программу полностью не осваивал, через два месяца уходил. После каждого центра тяга возвращалась. За 12 лет зависимости сформировалась система, и было сложно представить жизнь без веществ, хотя бы раз в неделю. Только в последнем центре получилось завершить курс. Одиннадцать месяцев я выдержал.

– Стало быть, были временные неудачи. А что все-таки случилось, и вы завершили курс?
– Не считаю свои попытки временными неудачами – это был поиск пути выздоровления. Повторюсь, верил, что раз в неделю не повредит. Увы, всегда возвращался к систематическому употреблению. В очередной раз выписался, пробыл неделю дома, сорвался – тогда и случилась остановка дыхания и сердца. Меня спасли. Наверное, для того чтобы дать мне еще один шанс и попробовать снова выздороветь.

– Мама навещала вас?
– Нет, мама настолько устала, что не хотела видеть меня. К тому времени она опустила руки и ни во что не верила.

Кстати, в этом году 9 Мая будет одиннадцать лет, как я последний раз пошел на реабилитацию.

– Какая была ваша мотивация, когда вы прерывали курс и начинали снова?
– Сегодня понимаю, что есть два вида мотивации. Внутренняя – это желание просто жить. При наркозависимости есть только три исхода: тюрьма, больница или смерть. Сейчас я хочу жить и быть полезным обществу. Конечно, первая моя мотивация – это мама. Хотя я не хотел оставаться в центрах надолго, она звонила и просила: «Сынок, останься…». Никогда не забуду ее глаза – это сыграло решающую роль, и я прошел длительный курс лечения.

– Как вы входили в здоровую жизнь после реабилитации?
– Было дискомфортно – привык к реабилитационному образу жизни, дисциплине и новым убеждениям. После последней реабилитации в Аксае мне предложили остаться волонтером. Хотя я ничего не умел – ни физически, ни интеллектуально, – наркотики полностью разрушили меня во всех сферах жизни.

Мама помогла снять квартиру – жил два дня в городе, два дня на территории центра. Страшно было начинать новую жизнь в 31 год, учиться взаимодействовать с людьми.

– Как справлялись с эмоциями, работая волонтером?
– Сначала злился на пациентов, видел в каждом наркомана. Понял позже – это было отражение моих собственных желаний. Посещал амбулаторную программу реабилитации, чтобы справиться с этим.

– Как началась ваша профессиональная жизнь?
– Решил довести до конца хотя бы одно дело в жизни – раньше казалось, что я сам решаю проблемы, а на самом деле за меня все делали родители. После года ремиссии мне предложили стать консультантом в реабилитационном центре.

– Что это за профессия?
– Консультанты – это люди, прошедшие полный курс реабилитации с устойчивой ремиссией. Они помогают другим своим опытом, служат примером успешного выздоровления, готовы к эмоциональному напряжению и поддерживают тех, кто только начинает путь к здоровой жизни.

– Как ваш личный опыт влияет на работу с пациентами?
– Хотя зависимость у каждого протекает по-своему, личный опыт часто оказывается самым эффективным инструментом помощи. Парадокс в том, что как раньше мне нужен был другой наркоман для употребления, так теперь для выздоровления необходим выздоравливающий человек с подобным опытом.

Медицина важна на начальном этапе, но через две недели ее влияние ослабевает – наркотики влияют прежде всего на психику и внутренние ощущения. Когда я сам был на реабилитации, лучше всего понимал именно консультанта с личным опытом – мы говорили на одном языке.

– Не мешали такие воспоминания прошлого?
– Важно понимать, что есть те, кто действительно хочет выздороветь, а есть те, кто ищет оправдания. Личный опыт помогает понять, что плата за мои «удовольствия» получилась несоразмерной с этими самыми «удовольствиями» – в 29 лет я остался без дома, друзей и денег.

– Может ли человек с опытом зависимости быть хорошим консультантом?
– Такие люди – одни из лучших специалистов в этой сфере. Когда я сам проходил реабилитацию, психолога не слышал, но поверил консультанту с подобным опытом – он жил нормальной жизнью, был успешным, имел дом и работу. Такой пример вдохновляет и показывает, что выздоровление возможно.

– Какие изменения произошли в вашей жизни, в отношениях с близкими после выздоровления?
– Близких к тому времени уже не стало. Только мама. Первые пять лет постоянно контролиро-вала меня, не доверяя после всего ущерба, который я нанес семье. Сейчас у нас очень теплые отношения – мы созваниваемся каждые два дня, и теперь я забочусь о маминой комфортной старости.

– Как справляетесь с эмоциональным выгоранием?
– Чтобы избежать выгорания, важно самому регулярно посещать специалиста. Первые два года я считал себя неуязвимым, но работа в реабилитационном центре требует большого эмоционального напряжения. Сотрудники моих центров обязаны посещать психолога или консультанта раз в одну – две недели, как и я сам в первые годы работы. Сейчас я больше занимаюсь управлением центрами и работой с сотрудниками, меньше вовлечен в непосредственную реабилитацию пациентов.

– Мешает ли личный опыт профессиональному взгляду?
– Личный опыт не мешает, а помогает в работе благодаря развитой эмпатии. Наркозависимые очень чувствительны к лжи, любви и доброте. Большинство из них – травматики, и иногда им достаточно, чтобы их просто обняли.

– В чем сложность работы с зависимыми?
– Парадокс в том, что программа реабилитации очень проста, но работает с крайне сложными людьми. Важно понимать, что реабилитация – это не только медицинская помощь, но и работа с внутренними ощущениями и мозговой деятельностью.

– Какие основные мифы о выздоровлении от наркозависимости существуют?
– Главный миф – наркозависимость это просто вредная привычка, а не заболевание. Второй большой миф – можно справиться самостоятельно. На самом деле, это прогрессирующее смертельно опасное заболевание, как онкология, требующее пожизненной работы.

– Что бы вы посоветовали начинающим путь к выздоровлению?
– Главное – перестать играть со смертью и дать себе шанс. К сожалению, из десяти зависимых за этот шанс хватаются только двое – трое.

– Как вы видите свое выздоровление сегодня?
– Бывших зависимых не бывает – есть только выздоравливающие. Выздоровление – это не просто отказ от веществ, но процесс изменения мышления и поведения в обществе. Я много выступаю спикером на группах АА, посещаю группы, общаюсь с выздоравливающими. Соблюдаю, как я та- кую свою деятельность называю, личную гигиену.

Несмотря на руководящую позицию, я считаю себя обычным человеком с историей: потребление – реабилитация – волонтерство – консультирование – управление центрами. Сейчас у меня два центра в Ростове-на-Дону и один в Аксае.

Я всегда открыт для общения. Если у читателей есть рядом зависимые, которые хотят ступить на путь выздоровления, я готов помочь.

Ольга БЛОТНИЦКАЯ