М.А. Винникова.

Наша газета не раз рассказывала об этой замечательной женщине, да и как иначе, ведь Марта Александровна отдала профессии врача больше 60-ти лет. Поводом для очередной встречи на страницах «Победы» послужило присвоение М.А. Винниковой звания «Почетный гражданин Аксайского района».

Соответствующие удостоверение и нагрудный знак вручил ей в ноябре минувшего года глава Администрации Аксайского района К.С. Доморовский.

С Мартой Александровной договорились о встрече у нее дома. Дверь открыла старшая дочь Татьяна, пригласила в комнату, где за столом уже ждала хозяйка квартиры. На столе – альбом с фотографиями. Фотографии не только в альбоме, еще – на стенах в рамочках, на книжной, от пола до потолка, полке, плотно заставленной книгами. «Это только маленькая часть, – говорит Марта Александровна, – альбомов на самом деле много, нам и дня не хватит, чтобы рассмотреть и рассказать. Вся жизнь…».

Отец Марты Александровны – из большой крестьянской семьи Тихомировых из Ставрополья, его родители умерли в 1933 году. Закончил приходскую школу, дальше подрабатывал, подбивал обувь, чтобы кормить сестер, которых было у него четыре. Как только вступил в комсомол, его направили в Ленинград, здесь он закончил военное училище, где готовили танкистов и политработников, женился. В 1935 году родилась первая дочь, Алиса, и ровно через два года, день в день – Марта. В 1937 году политрук Александр Тихомиров служил в Улан-Баторе. «Мама к нему поехала беременная, и за Читинской областью, на 76-м разъезде Молотовской железной дороги у нее начались схватки, – рассказывает Марта Александровна. – Конечно, маму вместе с двухлетней Алисой с поезда сняли, роды прошли благополучно, на свет появилась я, и к отцу в Монголию мама приехала с двумя дочерьми». Свои первые шаги Марта сделала по монгольской земле. Говорить еще не говорила, но шагала очень даже активно. Так активно, что однажды через ограждение прошагала на сторону, где жили монголы, там-то ее «моментально прихватили». В Монголии в то время была очень низкая рождаемость, и если монголка выходила замуж с дитем, ребенок считался самым большим калымом. Меня кинулись искать, нашли. Не отдают – это наш ребенок. Отдали, когда предъявили Алису – точно в таком же красном бархатном пальтишке и точно такой шапочке с желтой лентой, какие мама нам сшила, вот тогда только Марту вернули. Марта Александровна показывает фотографию: «Вот мы с Алисой в этих пальтишках». А и правда, малышка Марта очень даже похожа здесь на монгольского ребенка.

– Эту историю я узнала от мамы, очень хорошо помню ее рассказы, – говорит Марта Александровна. – И не только рассказы. Мне было два года, когда из Монголии отца перевели в Карачаево-Черкессию, мы жили в городе Микоян-Шахар, мама работала воспитателем в детском саду, и я помню, как она нас укладывала спать и пела песню про китайчонка Ли. На память и теперь не жалуюсь.

Действительно, память у моей собеседницы исключительная! Сколько стихов, да каких(!) прочла, пока мы беседовали. Всех своих одноклассников помнит по именам-фамилиям, всех школьных учителей, институтских преподавателей, коллег, которых в жизни было немало.

М.А. Винникова и медсестра Т.Ю. Литовченко ведут прием.

Мама умерла в начале 1942 года, Марте было четыре года, почти пять. Неверно поставленный диагноз – и мамы не стало…

– Она тогда работала в детском саду, ухаживала за заболевшей девочкой и затемпературила тоже. Вызвали доктора, на все село был один, мы лежали на печке, свесивши головы, смотрели. Вот он приехал, развернул маму, я хорошо помню эту картину, хоть мне до пяти лет не хватало двух месяцев. Я запомнила, лицо все красное, а где нос и верхняя губа – белый треугольник. Уже потом в институте я узнала, что это – первый признак кори. В этом месте только никогда не краснеет, сыпи нет. Но доктор поставил диагноз – тиф, отвезли маму в конец села в больницу, которая еле-еле дровами топилась, а уж изолятор, куда маму положили, вообще не отапливался. В то время для лечения от кори ничего особенного не требовалось – чтобы тепло было, и свет не раздражал глаза. Мама умерла в больнице на шестой день. Фотограф был один на все село, примчался, как-то он узнал, что это жена военного, и остались трое малых деток… Сестре – шесть лет, мне – четыре, а Сашеньке – (к тому времени в семье родилась еще одна девочка) семь месяцев.

За нами приехала старшая мамина сестра – тетя Лена. Поезда на Минеральных Водах меняются, но пассажиров никто не берет, вагоны все закрыты, тетя Лена бегает от одного поезда к другому, нас с собой – за руки, Сашенька – в одеяле… И вдруг стоит вагон открытый. Молодой мужчина, курит, и у него красные лампасы, я приметила. Тетя Лена падает перед ним на колени, кричит: «Это дети политрука Тихомирова, у них только что умерла мама, мне надо позарез успеть с ними в Краснодар, пока немцы туда не зашли…». Он нас берет, садит в купе, тоже отлично все помню, познакомился с нами и говорит, показывая на меня: «Отдайте мне эту девочку, у меня жена на Урале, детей своих у нас нет. Куда вы с тремя детками? С двумя полегче будет». Тетя Лена: «Да вы что? Боже, сохрани!». Никто, конечно, никому никого не отдал, тем не менее, генерал нам помог, довез до места. Вот так второй раз Марту чуть из семьи не увели.

А потом было трудное военное детство. Марта Александровна очень хорошо его помнит. Как по-родному вместе со своим супругом дядей Мишей относилась к ним тетя Лена, как решила покрестить сестренок.

– Повела нас в церковь, мы спустились в полуподвальное помещение. Сашенька у тети Лены на руках, батюшка ходит, что-то зажигает, волосики у нас поотрезал, спрашивает, как нас зовут. «Алиса? Будешь Алла, Алисы-то нет у меня в Святцах. А ты? Марта. Нету такого имени в Святцах, будешь Марфа». Мне это имя так не понравилось! Это потом я уже узнала, какая Марфа была женщина, какое место она занимала у Господа Бога и оживила своего брата, какая она была очень хорошая и порядочная.

После освобождения Краснодара, отец перевез дочерей в Армавир, а затем к своим сестрам – в село Архангельское, тогда это был районный центр.

В 1944 году Марта пошла в школу. Всех сборов-то было – с тетей Аней на базаре выбрали книжку, что-то про сельское хозяйство, между строчек почертили карандашом, получилась тетрадь. Жили трудно, бедно. То грибочки собирали, то корешки какие съедобные. Марта Александровна помнит, как однажды самостоятельно накопала и наелась… белены. И как тетя Аня отпаивала кислым молоком.

Первокурсница Марта Винникова.

Старшие сестры войну пережили, Сашенька не смогла. Отец продолжил военную службу, и в один из его краткосрочных отпусков Марта под диктовку написала письмо Сталину. Просила «освободить папу от армии».

– Его и демобилизовали, – говорит Марта Александровна. – И начали мы жениться.

– Как это?
– Три раза пытался отец жениться, но то претендентки на роль мачехи почему-то хотели, чтобы папа нас определил в детский дом, то еще что-то не складывалось. Отец женился в четвертый раз. На Александре Максимовне Павленко. Она была фельдшерицей в нашей районной больнице, муж погиб, остались трое детей. С одной из ее дочерей, Светой, мы дружим с пятого класса, сидим за одной партой, а тут и мой отец женится на ее матери!

Марта Александровна рассказывает, а я все жду, когда уже про медицину начнется. Вот уже шестой класс, Марту выбирают председателем совета пионерской дружины школы, в восьмом – секретарем школьной комсомольской организации, вот занятия в драмкружке и врезавшаяся в память постановка поэмы Маргариты Алигер «Зоя», вот школьный хор и солирование в песне про дружбу с Китаем, «Москва-Пекин, идут вперед народы…».

Марта Александровна точно не знает, почему после школы ее выбор пал на медицинский институт.

Может быть, так эхом отозвались гены? Ведь ее прадед, Евгений Трофимович Тихомиров, в середине 19 века работал земским врачом в городе Петров Крест (ныне Буденновск). А может, такой запрос сформировал мозг, когда мама заболела, а доктор ее не вылечил… Или свою лепту внесла профессия мачехи, которая с 1939 года работала фельдшером-акушеркой в Архангельском.

Как бы то ни было, в 1954 году поступила Марта в Крымский государственный медицинский институт им. И.В. Сталина. На лечебный факультет, выдержав конкурс – восемь человек на место.

– Директор института Сергей Иванович Георгиевский решил познакомить нас с преподавателями, – вспоминает Марта Александровна. – Мы собрались в огромной аудитории, в несколько ярусов, перед нами сидят несколько человек, все – блестящие медики, директор представляет каждого. Среди них выделяется батюшка, с большим крестом поверх черных длинных одежд. А я, такая атеистка, комсорг школы! И когда нам разрешили задавать вопросы, я подняла руку:
– Вот вы верите в Бога, вы бы нам что-нибудь показали, чтобы мы в него поверили…

Он поднялся, но уже плохо себя чувствовал, снова сел, извинившись, и сказал:
– Дети мои, вы выбрали такую профессию, которая у Господа Бога на самом строгом учете. Ни за кем не будет так наблюдать, как за вами. И вот что я вам скажу. Я оперировал на черепной коробке и не видел там ума, оперировал на сердце – и не видел там любви, оперировал на легких – и не видел там души. Я иду по улице, ветви ивы туда – два метра, в другую сторону два метра качаются, это ветер, а я его тоже не вижу. Так и вы. Вы никогда Господа Бога не увидите, зато Бог вас всегда видит и всегда вам скажет одни и те же слова – твори добро ради самого добра и будь в этом деле бескорыстен. И сердце врача должно быть всегда открыто больным – и днем, и ночью, тогда оно не зачерствеет, всегда будет отвечать больным.

Это был Лука Крымский, в миру – Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий. Такой наказ дал, начали мы учиться, учились хорошо и отлично.

И еще один наказ был в жизни студентки Марты. В Клубе медицинских работников Симферополя состоялась встреча третьекурсников с Вольфом Мессингом.

– Я хорошо помню его лицо, – рассказывает Марта Александровна. – Спрашивает, ну, дорогие ребята, кто желает поработать со мной на сцене? Много рук поднялось, моя в том числе. Он выбрал меня. Я выполнила его задание, он назвал номер страницы в книге, которая была у меня с собой, слово в слово повторил фразу, которую я запомнила на этой странице. Но не это меня потрясло. Другое. Он спросил, на лечфаке? На лечфаке. Хороший будешь врач. Даже там, где не будет рентгена, ты будешь правильно ставить диагноз. Вот все, что Мессинг мне сказал. И не ошибся.

Так вот, оказывается, Кассандрой почему называют…

Вместе с учебой, практикой, неуемной жаждой знаний – Марте очень нравилось учиться, нравилась выбранная специальность – к девушке пришла любовь. Анатолий Винников тоже учился в медицинском, вместе проходили практику в черноморских пионерских лагерях, вместе проводили свободное время, поженились на пятом курсе. Оба закончили институт с отличием. На вручении дипломов получила Марта третий наказ от С.И. Георгиевского:
– Шесть лет вы учились, теперь надо, чтобы вы в пять раз больше отработали, иначе мне будет стыдно.

Марта Александровна за двоих этот наказ выполнила, даже с лихвой. Муж немного не дожил до своего 25-летия, умер от тяжелой болезни. Осталась дочь Танечка. С ней-то Марту и привез в Аксай ее одноклассник Василий Ганцеев, влюбленный в Марту с самой школы.

Так в 1964 году началась аксайская история Марты Александровны.

– В Аксай я приехала оперирующим акушером-гинекологом, а главный врач Аксайской районной больницы Бабкен Константинович Баблоян меня на полставки посадил на хирургический прием, так как в отпуск ушел хирург. Затем участковым педиатром – тоже на подмену на время отпуска врача. Педиатр выходит – он меня на «скорую» помощь отправляет. И когда уже на акушера-гинеколога посадил, сказал, я тебя проверил, и быть тебе еще товарищеским судьей.

В 1967 году М.А. Винникова была самым молодым в районе акушером-гинекологом – врачом первой категории. Высшей тогда не было. Были первая, вторая и третья.

Рассказывала Марта Александровна, как на ее глазах строилась новая районная больница со своим родильным домом, как старалась уберечь женщин от необдуманного шага, и ей это часто удавалось – женщины сохраняли беременность, рожали детей, благодарили за это. Рассказывала о коллегах, замечательных врачах и медицинских сестрах, о хирурге, фронтовике Александре Павловиче Степанове. Это в память о нем и о первом главвраче Б.К. Баблояне по инициативе М.А. Винниковой установлены мемориальные доски на здании райбольницы.

Первая врачебная практика на 4-м курсе института. Город Керчь. 1958 год. / ФОТО из семейного архива

Узнала я и грустную историю о том, как по состоянию здоровья пришлось оставить профессию акушера-гинеколога и переквалифицироваться в дерматовенеролога.

Марта Александровна пережила это, как пережила и реформу здравоохранения.

– И даже тогда не захотелось уйти из медицины?
– Никогда не возникало и мысли бросить. Как бы трудно не было. И зарплата мизерная, трое детей, няньку не на что держать. Танечку трехмесячную отдала в ясли. Близнецов в девять месяцев отдала в детский сад «Ромашка». Знаете, надо, наверное, было быть дитем войны. Это сиротство, нищета, это и фашистов помнишь, и наших, что погибают, помнишь. Наверное, надо было много всего пережить, чтобы потом знать, как надо сильно любить Родину, она у нас одна. Родину, что дала тебе профессию, последовавшее за этим признание.

Марта Александровна говорит, что своей жизнью довольна. И неудивительно, что она, человек активной жизненной позиции, много лет возглавляла совет ветеранов ЦРБ, знает историю всех медиков, прошедших войну, врачей ли, медсестер, санитарок. Не забывает поздравить их родных и близких с памятными датами, если надо – поможет советом или делом, и обязательно проводить в последний путь.

Марта Александровна Винникова – Почетный донор, 70 раз безвозмездно сдавала кровь, чтобы спасти чьи-то жизни. Многие десятилетия она состояла в районном Совете женщин, где тоже принимала активное участие во всех мероприятиях. И столько же десятилетий Марта Александровна является бессменным внештатным корреспондентом газеты «Победа». По ее словам, на страницах газеты она находит ответы на многие животрепещущие вопросы. И рекомендует ее к прочтению своим пациентам.

– Больные на меня не обижались и не обижаются, – говорит Марта Александровна, – считают, что я должна помочь, и у меня получается помогать. Иной раз даже по телефону.

Мы еще долго рассматривали фотографии, Марта Александровна оказалась очень увлекающим собеседником.

Столько моментов большой жизни замечательного врача пролетело перед глазами. С благодарностью этой удивительной женщине расставалась в тот день. Марта Александровна сохранила такой светлый, утверждающий взгляд на эту жизнь! Невозможно не заразиться. Побольше бы в жизни такой вот «заразы»!

Ольга БЛОТНИЦКАЯ